Академия миражей: правда или ложь

Вот зря он сказал это прилюдно! Даже через платье я почувствовала, как накалилась обстановка в аудитории. Меня прожигали ненавидящими взглядами, и это было крайне неприятно. А еще опасно, если вспомнить парочку со второго курса…

– Взаимовыручка и гуманизм – то, чем должен руководствоваться каждый студент в этой Академии, – продолжал говорить Минтрель. Видимо, я снова отключилась от реальности, раз прослушала важное напутствие.

Несколько минут мы слушали курс этики последнего класса школы и согласно кивали головами. Да, разумеется, товарищество и партнерство – основа любого обучения, и дело не только в списывании лекций, но и в подходе в целом. Нужно быть дружелюбнее, добрее, выносливее и понятливее.

И я подумала, что это, вероятно, последняя попытка нашего куратора надавить на жалость, чувства долга и зачатки человеколюбия. То, о чем вещалось сейчас в аудитории – было ясным и понятным каждому человеку, ведь нас учили этому с малолетства.

Но теперь, когда нам сказали, что в наших жилах течет кровь демонов, а во мне – так очень древняя и необычная…

Что же нам делать теперь? Как ощущать и вести себя?

Я огляделась на других студентов. Многие были откровенно злыми. Но это я отнесла больше к своей вчерашней выходке, чем к постоянному состоянию души. На лицах других явно проступало смятение.

Мы были на пороге новой жизни, и никто не обещал, что впереди зеленое поле с райскими цветочками.

– Господин Зэннард, вам слово, – окончил свою пространную речь наш куратор.

– Я буду краток, – холодно сказал тот, – Если вы не слушаетесь кураторов – умрете, если вы легкомысленно относитесь к учебе – вы вылетите, и мне все равно, мисс Вандерос, в каком полуголом виде вы бегаете по Академии. Никому не будет поблажек и никто не получит снисхождения.

Я обалдела. Этот тип прилюдно объявил мне войну! Сомнений быть не может, он видел, как и откуда я выходила в сиреневом платье. И он бросил в мое лицо перчатку!

Вцепившись в каменный стол, я не чувствовала, как крошились ногти. Только бы не потерять терпение, только бы не выйти из себя… Он провоцирует. Может, даже знает, как трудно мне сдерживаться, и назло говорит мне обидные вещи…

– Крис, не стоит. Успокойся… Крис…– шептал рядом Льюис, и я почувствовала, как поверх сцепленного кулака легла его теплая рука, – Он же… Сиди спокойно, Крис....

– Ну, что вы, господин Зэннард, не стоит пугать наших подопечных, – вмешался Минтрель, – У нас все студенты – особенные, выбранные из нескольких сот претендентов, и за каждым стоит своя необычная и захватывающая история…

И я почувствовала жуткий страх от этих, казалось бы, обычных и спокойных слов. Льюис сжал мою руку, выражая поддержку и участие, и я согласно кивнула головой.

Не здесь и не сейчас нужно давать волю панике.

Наверное, мои нервы совсем растрепались, раз я в каждом встречном вижу угрозу…

А потом мы долго наворачивали круги вокруг темного здания Академии. Есть не хотелось, и мы пропустили ужин. Причем, Льюис благородно не оставил меня, а молча шел рядом.

– Что тебя беспокоит? – когда мы в очередной раз минули пустую площадку с опустевшими обеденными столами, спросил он.

Студенты разбрелись, сытые и довольные, каждый по своим делам. Издалека угадывалось их присутствие. В основном они перебрасывались словечками, расположившись во дворе Академии. Можно было бы назвать их идеальными, хорошими студентами, если бы не косые взгляды, которыми награждали они меня, стояло только появиться в поле зрения.

В очередной круг я махнула рукой вглубь леса, издалека завидев поваленное дерево. Мне совсем не хотелось общаться и обсуждать что-то, но раз парень спросил – невежливо играть в молчанку.

– Всё. Меня беспокоит и смущает всё.

Я села на жесткий поваленный ствол дерева и подумала, что оно слишком узкое. Долго просидеть на нем не получится.

– Ты слишком требовательна. После всего, что учудила, ждешь всемирной любви.

– Не плохо бы, – посмотрела я на него снизу вверх.

Льюис не присел рядом со мной, а возвышался длинной белобрысой палкой.

– А тебе… нравится тут?

– Неплохо. Знаешь, я проучился один год в… другом учебном измерении… то есть заведении… И там сразу, на первом же завтраке, нас попытались отравить.

– Это как? – распахнула в удивлении глаза, – И кто это сделал, учителя?!

– Вот сразу становится понятно, что беспокоит тебя, – отшутился он в ответ, – Нет, так принято в Академии травников встречать новичков. Что-то типа боевого крещения… Традиция.

– И что, плохо тебе было?

Возникшая картина в воображении, как простодушный Льюис пьет чай, а потом валяется в судорогах на полу, вызвало во мне жгучую жалость. Нельзя, чтобы такие милые люди страдали. Даже если они и не люди вовсе, и кровь у них порядком демоническая.

– Нормально… Я ожидал нечто похожее, и выпил заранее противоядия.

Кстати, надо бы вывести его на откровенность.

– Расскажи о себе. О своей семье, откуда ты, – я пошлепала по деревцу рядом, – Присядь. А то обо мне ты знаешь всё, а я с тобой почти не знакома.