Академия одаренных леди

Соседи – мастер Эррини с женой, помахали мне из-за забора. Я вежливо ответила на приветствие, как делала это каждый день последние три месяца. Я знала, что мастер Эррини – агент секретной службы Его Высочества, которого отправили наблюдать за мной, а он знал, что мне это хорошо известно. И нас это устраивало.

Все Преддверие Мороза я провела в тюрьме. Почти каждый день меня вызывал на допрос королевский дознаватель лорд Анерри и задавал одни и те же вопросы по кругу: «Кого вы знаете из лиц, причастных к заговору?», «В чем состоял план Лайра Морради?» и так далее. На следующий день они повторялись в точности. Кроме лорда Анерри, я ни с кем не общалась, даже тюремщик, приносивший еду трижды в день, предпочитал прятать лицо и не отвечал на мои вопросы. Лорд Анерри тоже был немногословен, и некому было унять снедающую меня день ото дня тревогу. Как Эван? Жив ли, не ранен ли? Краем уха мне удалось услышать из разговоров конвоиров, что в разных концах Северии все-таки вспыхнуло несколько восстаний. Все удалось подавить, но в некоторых стычках было много пострадавших и с той, и с другой стороны. Я не могла не понимать, что часть ответственности за произошедшее лежит и на мне. Только теперь весь обман, в котором я жила долгие годы, предстал передо мной с отрезвляющей ясностью. Как я могла быть так наивна? Как я могла верить лживым словам брата? Хотя, с другой стороны, как я могла не доверять родному человеку, единственному, кто остался от нашей семьи? Но это оправдание было откровенно слабым и вины моей не умаляло.

В конце концов я извелась настолько, что начала отказываться от пищи, а иногда – и от воды. Просто сидела у стены и невидящим взглядом смотрела в пространство. Я потеряла смысл жизни, мне не к чему было стремиться, и дальнейшая судьба меня уже не волновала.

Когда за мной пришли конвоиры, одетые в глухие черные плащи, я даже обрадовалась. Наконец все закончится. Я действительно это заслужила, и роптать бессмысленно. Меня посадили в карету с наглухо занавешенными окнами, один из конвоиров устроился на сиденье напротив, и мы отправились в путь. Однако дорога на плаху оказалась гораздо длиннее, чем я предполагала. Меня забрали из тюрьмы поздним вечером, когда уже стемнело, около стражи мы петляли по городу, а затем выехали на караванный тракт, судя по тому, что карета покатилась быстрее и ровнее. Меня эти наблюдения порядком озадачили, но спрашивать о чем-то спутника я побоялась. В конце концов усталость и упадок сил сделали свое дело, и я впала в неглубокий сон, больше похожий на болезненное забытье. Очнулась, только когда карета резко дернулась, останавливаясь.

– Приехали, – впервые за путешествие подал голос мой сопровождающий.

Я покорно вылезла наружу и недоуменно нахмурилась, оглядываясь по сторонам. Еще не рассвело, но небо окрасилось в светлые тона, а на востоке протянулась яркая полоска золота, давая достаточно света, чтобы разглядеть окружающую действительность. Мы стояли посреди чистой деревенской улочки, перед скромным желтым домиком с белой деревянной верандой. Ни в одном из окон не было видно света, и вообще создавалось ощущение, что дом давным-давно заброшен.

– Где мы? – все-таки рискнула спросить я.

Мой спутник в недоумении поднял брови.

– Вам не сказали? – удивился он. – Здесь вы теперь будете жить, леди Морради.

– Жить? – переспросила я.

– Высочайшим повелением Его Высочества принца Лиама, – голос конвоира стал строгим и торжественным, – вы отправляетесь в ссылку. Вам запрещено покидать Никардор. Если вы будете уличены в связи с кем-то из заговорщиков, наказание заменят на казнь. Вам все понятно?

На удивление, радость или огорчение у меня просто не осталось сил. Ни слова не говоря, я медленно побрела по едва заметной тропинке к дому. Мой сопровождающий направился следом.

– Я останусь с вами до вечера, – пояснил конвоир, когда я посмотрела на него с немым вопросом. – Должен удостовериться, что вы устроились на месте, помочь, если будет необходимость.

Я безразлично пожала плечами и пошла дальше. Стоит признаться, помощь мне потребовалась, и немалая. Дом пришел в запустение. На полу образовался ровный слой из пыли и мусора, под кроватью основали колонию мыши, а на чердаке что-то подозрительно скрипело и подвывало. Пришлось засучить рукава. Мой сопровождающий, отказавшийся называть свое имя, терпеливо таскал одно за другим ведра воды из колодца. Я, конечно, всегда считалась благородной леди, но худо-бедно сумела сообразить, как вымыть пол, мыши разбежались от простейшего экзорцизма, а дыру на чердаке заделал мой помощник. Кстати, тяжелый физический труд оказался прекрасным средством от тоски и меланхолии – на них просто не осталось времени.