Академия Пяти Домов

– Хотите, чтобы я откупорил ЭТО рядом с Габриэль? – даже для меня собственный голос сейчас прозвучал слишком незнакомо.

Неприкрытый гнев прорвался наружу.

– Я не желаю девочке зла, – начала уверять Мефиста, и моя рука сама дернулась к колпачку.

Он с хлопком вылетел из пробирки, и тут же слабый запах чего-то пряного прорвался наружу.

Мефиста схватилась за горло и начала кашлять, лицо покраснело от удушья, и я прикрыл пальцем горлышко колбы.

– Значит, вот так это работает, – произнес я, видя, что профессор начинает дышать легче. – И вы хотели, чтобы я отнес эту отраву Габриэль?

– Нет, не хочу. Она мне почти сестра, дочь. Не знаю, как объяснить, но в ней часть меня. А этот корень – доказательство, что я не вру.

– Если так, то ваша проверка – глупость. – Я поднял крышку с пола и аккуратно закупорил вереск. – Уберите эту гадость и забудьте о всяких проверках. Пусть вам будет достаточно моего слова – Габриэль мне лично рассказала о том, что она упала в детстве в чан с медом. Так что да, вы правы. Она вам почти дочь! Благодаря вашим экспериментам породился непроницаемый для менталистов оборотень.

Я положил колбу на стол и вышел из кабинета Мефисты.

После долго отмывал руки под проточной водой, но, похоже, даже этого было мало.

Когда явился к Габриэль в палату, обуреваемый множеством вопросов, странных чувств, то бедняжку начало тошнить.

Ей было плохо рядом со мной, похоже, частички запаха вереска оставались где-то на одежде, и мне пришлось покинуть палату, чтобы не причинять боли.

Ни ей, ни себе, потому что мне неожиданно тоже становилось плохо от осознания, что причиной всему мое появление.



Глава 24

Габриэль

Никогда не понимала выражения «лезть на стены со скуки», когда же счет пошел на вторую неделю моего пребывания в лазарете, я начала буквально ловить себя за руки и лапы, потому что ползать по всем поверхностям захотелось тоже буквально.

И если вначале к визитам Рэкшора я относилась настороженно, испытывая чувства тревоги и дискомфорта, то теперь я стала узнавать его шаги, стоило мужчине только приблизиться к дверям.

Я радовалась, что вечер можно будет скрасить хотя бы молчанием рядом с ним.

Нахождение рядом феи было не в счет, мы уже обсудили все, что только было возможно, и вместо ехидных шуточек Миртл все чаще начала огрызаться даже на мои невинные фразы.

В один из вечеров Рэкшор так и не пришел, и я сразу поняла, что произошло нечто важное. В душе тут же родилась надежда: может, преступников наконец поймали и меня скоро выпустят?

Но в то же время смутный червячок сомнений все же выгрызал душу. А если Рэкшор не пришел, потому что попал в беду? Или того хуже – его убили?

Вряд ли люди, которые отрывали крылья феям, были добрыми и пушистыми.

В итоге всю ночь я провертелась на кровати, не в силах сомкнуть глаз. В голову лезли дурные мысли, одна страшнее другой, а когда на улице забрезжил рассвет, я села на кровать и поняла, что уже не усну.

Полистала учебники, понаблюдала за спящей Миртл, которая, в отличие от меня, бессонницей не страдала даже в такой ситуации.

Около семи утра в коридоре раздались знакомые шаги.

Я встрепенулась, подлетела к дверям как раз в тот момент, когда они открылись.

На пороге стоял Рэкшор с продолговатой коробкой в руках.

– Вы пришли, – невольно вырвалось у меня чересчур радостно, больше, чем следовало.

Видок у профессора был еще тот: круги под глазами, длинная царапина на щеке, грязь на сапогах и потертости на камзоле – такие, будто его всю ночь кто-то таскал по мостовым столицы.

– Пришел, – устало ответил он, заходя в палату из темноты коридора. – И даже с хорошими новостями.

Свет из окон упал на его лицо, и я охнула еще сильнее.

Похоже, Рэкшора не просто таскали по улицам, его еще и от души топтали сапогами. То, что я приняла в полумраке за царапину, на деле было глубоким порезом, а круги под глазами – и не кругами вовсе. Лиловые тени синяка уже начали застилать взор профессора, и через несколько часов без помощи лекарей он вряд ли что-то мог бы видеть.

– Что случилось? Вас били?

Он лишь отмахнулся.

– Небольшая заварушка, но все уже хорошо. Это тебе, – он зачем-то протянул мне коробку, к которой я тотчас потеряла интерес.

– Нет, не хорошо, куда смотрят лекари? – Я схватила Рэкшора за руку, подведя к свободной кровати, и с силой усадила на краешек, сама поразившись собственной смелости. – Вот, посидите тут. Это же лазарет, в конце концов, тут полно лекарств. Я сейчас.

– Решила поиграть в доктора? – усмехнулся мужчина.

– Я и есть доктор, точнее, буду, когда закончу академию, – ответила, распахивая шкафчики, доставая снадобья и припарки, и зачем-то добавила: – Но вы не думайте, что я такая добрая. Вот были бы вы оборотнем с хорошей регенерацией, я даже пальцем не пошевелила бы.

Он фыркнул, но моим манипуляциям сопротивляться не стал. Пока я обрабатывала раны и накладывала примочки на глаза, сидел молча, лишь поджимал губы, когда становилось особенно больно от жгучих мазей.

Закончилось все тем, что я нацепила ему на глаза две примочки и категорично заявила: