Академия под ударом (СИ)

Элиза улыбнулась, и Оберон подумал, что ей очень идет эта улыбка — такая чистая, невинная, с горящим огнем за этой невинностью.

— Я тоже об этом думаю, — призналась Элиза. — Но еще больше — о том, что случилось с моей матерью. Почему она была в том лесу.

Она поежилась и добавила:

— Она выглядела больной. Или заколдованной.

Они вошли в замок, и здесь, под защитой старых стен, Оберону стало спокойнее. Все было правильно, все было как всегда. Студенты шли на завтрак, помощники развешивали объявления на досках, и издалека доносилась музыка — Оберон узнал гитару Марка. Вот и правильно, пусть очаровывает первокурсниц и не подбивает клинья к Элизе.

— Давай подойдем к нему вместе, — предложил он. — Сегодня после занятий. Я попробую рассмотреть, что там не так.

Элиза кивнула, благодарно пожала его руку.

— Я только сейчас заметила, что мы перешли на «ты», — улыбнулась она, и Оберон улыбнулся в ответ.

— Давно пора! — заметил он. Нет, это просто дрянная погода так на него влияет, вдобавок к огромному количеству опасных приключений за несколько дней. С Элизой все будет хорошо, и с ним тоже.

Он никогда не причинит ей вреда. Никакого.

Войдя в столовую, Оберон увидел принца Жоана и Примроуз. Девушка выглядела больной — пророчество измотало ее. Так бывает; Оберон подумал было посоветовать Аверне, декану факультета предвидения, дать Примроуз отдохнуть от учебы пару дней, но потом решил не лезть не в свое дело. Аверна была опытной волшебницей, видавшей самые разные виды, и без него знала, что делать со своими студентками.

Повинуясь странному чувству, Оберон не пошел за преподавательский стол, а сел напротив принца — Жоан сразу же нахмурился и подобрался, словно предвкушал какие-то неприятности.

— Как дела? — спросил Оберон, не утруждая себя приветствиями. Примроуз поднялась было со скамьи, но Оберон хмуро посмотрел на нее и приказал: — Сидите.

Девушка послушно вернулась на прежнее место. Элиза, которая села рядом с Обероном, кажется, дышала через раз от страха.

Только сейчас Оберон понял, что в нем, независимо от его желания, пробудилась та сила, которая гнала его по болотам и пустошам за чудовищами. Та сила, которая подавляла и заставляла дрожать.

Вот и Элиза тряслась. Как они будут жить, если он так ее пугает, даже не желая этого?

— Дела… все хорошо, — кивнул Жоан. Под рубашкой мягко мерцала подвеска, подаренная Акимой. Да уж, ректор своего не упустит. С принцем следовало дружить — и он дружил, редчайшую ценность от сердца оторвал.

Иногда такие бунтари побеждают — а с победителями нужны хорошие отношения. Деньги и должности никогда не бывают лишними. А принц был явно не из тех, кто забывает своих благодетелей.

Оберон чувствовал, что начинает сердиться, и понятия не имел, откуда взялась эта злость.

— Отлично, — кивнул Оберон и повернулся к Примроуз, которая заметно побледнела. — Что именно вы говорили? Вспомните дословно, это очень важно.

Примроуз вздохнула, собираясь с духом. Салфетка в ее пальцах дрожала. Юным пророчествам всегда страшно вспоминать о своих пророчествах. Привычка к ним придет с опытом.

— Великий владыка пришел на север, — сказала она так, словно диктовала кому-то письмо. — Он восстанет в пепле и крови, он оживит подземные реки. Он наденет корону, которую у него отняли. Это все, господин декан. Я запомнила каждое слово.

Примроуз вдруг провела ладонями по лицу и сдавленным голосом произнесла:

— Я никогда этого не забуду. Это было… — девушка всхлипнула, — невыносимо.

Оберон понимающе кивнул. Иногда пророчества причиняли сильную боль, так что провидицам не завидовали. Нет, все-таки надо намекнуть Аверне, что девушке стоит отдохнуть.

— Вы из Повейского края, верно? — спросил Оберон, глядя на изящную вышивку на рукавах платья Примроуз. Далекий лесной запад — там всегда рождались сильные маги и великие пророки. Девушка кивнула, не понимая, куда он клонит. — Вы кричали на нашем сандаронском или на своем гардалинском?

Он почувствовал, как Элиза смотрит на него, и от этого взгляда хотелось закрыться.

— Гардалинский, — прошептала Примроуз. Оберон рассмеялся, даже хлопнул ладонью по столу.

— В гардалинском языке нет разделения на мужской и женский род, — произнес он. — Владыка может быть владычицей.

Принц, Примроуз и Элиза, кажется, перестали дышать.

— И что же это значит? — едва слышно поинтересовался Жоан. Оберон усмехнулся.

— То, что пророчество может не иметь к вам отношения, ваше высочество, — сказал он. — И мы должны понять, к кому оно все-таки относится.

— …поэтому вы никогда не должны забывать: охотник на чудовищ сам способен превратиться в монстра. И это может произойти в самый неожиданный момент. Контролируйте вашу внутреннюю тьму, иначе однажды охота может начаться уже на вас. Кто приведет пример из истории?