Академия последних рубежей

— Все понятно. Забудьте. Я сама отлично доберусь до Академии, благодарю покорно. Не хочу больше вас задерживать, раз вы все равно не собираетесь мне ничего рассказывать.

Алессар сжал губы, явно с трудом сдерживая ярость. Какое-то мгновение Имоджин казалось, что он сейчас снова потеряет контроль над собой и зашипит проклятия, а то и применит магию. но на этот раз ему хватило самообладания.

— Хорош-шо. — шипение все-таки прорвалось, но Алессар говорил почти спокойно. — В таком случае подождите, я предупрежу поверенного, что задержусь, и вернусь к вам. Что именно вы хотите услышать?

И, не дожидаясь ответа, он круто развернулся на каблуках и зашагал в глубину ресторана, туда, где за большой стеклянной дверью и огромными окнами в пол ярко сияли люстры, а люди за столиками смеялись и болтали, наслаждаясь вкусным ужином в приятной компании.

Имоджин уныло обозрела останки вкусного ужина. Что до компании. она сомневалась, что рассерженный Алессар окажется приятным собеседником. И невольно позавидовала тем, лишенным магии, веселым и беззаботным, за соседними столиками. Хотела убрать

разбросанные по столу и полу объедки, но передумала. Пусть Алессар любуется, что он натворил, и убирает сам. И пусть ему будет стыдно.

Однако Алессару не стало стыдно. Он вернулся минут через пять, брезгливо осмотрел разоренный стол и жестом подозвал официанта.

— Найдите место, где нет такой толпы. И дайте счет за этот стол.

Он указал на разоренный столик с опрокинутой посудой.

Официант сверился с блокнотом.

— За этот уже заплатили. Прошу прощения, рейст Хантарде, почти все занято, но я сейчас посмотрю, может, столики в беседках уже освободились...

Алессар скривился, будто отведал тухлых яиц. Имоджин терпеливо ждала, хотя в глубине души уже вскипало раздражение. Сегодня она была слишком зла на него, чтобы с пониманием относиться к его привычкам и странностям. Вот зачем он вечно капризничает, как дитя — здесь ему шумно, там ему людно, тут еще какой-то враг выводит из себя одним своим видом?.. Давно бы уже ответил на простой вопрос, что они не поделили с Альгратом, и отпустил Имоджин в Академию!

Наконец спокойное место было найдено, Алессар заказал себе кофе, а для Имоджин, видимо, в качестве извинения — самый дорогой чай и десерт, и наступила тишина. Беседка стояла в отдалении на заднем дворе ресторана. Здесь была еще одна терраса, тоже полная людей, и она виднелась сквозь густые ветви, отгородившие беседку от мира. Голоса и смех звучали приглушенно, но Алессар все равно морщился. А может, он морщился от крепкого горького кофе, после которого — Имоджин знала это — до утра не сможет заснуть.

— Вы знаете, почему мне пришлось в шестнадцать лет стать главой рода? — без предисловий спросил он, допив чашку.

Имоджин вздрогнула. О трагедии семьи Хантарде знали многие, но детали. детали были мало кому известны. Даже дядя Эрдалон, когда пару раз вспоминал об этом в беседах с тетей, говорил только об ужасной безвременной смерти, несчастье и огромной потере для рода. Общие фразы, которые говорят всегда, что бы ни стало причиной гибели знакомых.

Она запомнила и другое. Тот самый вечер, когда некие чары унесли жизни почти всех Хантарде, кроме Алессара и престарелой бабки. Имоджин тогда было десять, но в памяти сохранилось, как дядя с приятелями из Совета Пятидесяти говорил о каком-то ритуале. Готовил ритуал. И проронил пару фраз о другом, темном и опасном.

Тьма, переходящая в полумрак гостиной. Потрескивающий камин. Тихие недобрые голоса. Пыльно-черные одеяния. Сухие всполохи магии, слетающие с пальцев, сыплющийся прямо на ковер растертый пепел. Атмосфера тревожного ожидания чего-то.

И слова, сказанные тоном, каким выносят окончательный приговор: «Они знали, на что шли. Лишь бы теперь это не задело нас».

— Ваша семья погибла, — осторожно сказала Имоджин.

— Да, — отозвался Алессар. — Почему она погибла, вы знаете?

— Нет, — она подняла глаза на него. Но Алессар смотрел куда-то в сторону, и лицо его ничего не выражало.

— Это было в ритуальном зале, — начал он неспешно, почти медитативно.

Имоджин поежилась. Слова «ритуальный зал» с недавних пор будили у нее самые отвратительные ассоциации.

— Отец, брат и его жена, — продолжал Алессар. — Она ждала ребенка. Они проводили ритуал призыва сил...

Значит, все-таки ритуал.

Минуточку. Призыва сил? Но такие ритуалы запрещались Управлением безопасности.

Ими занимался Корпус по борьбе с запрещенной и темной магией.

Впрочем, представителей древних родов никогда не останавливали запреты. Вспомнить хотя бы дядю и тетю. Как они подшучивали друг над другом, обсуждая самые черные и опасные чары, доставшиеся ей в наследство.

Значит, вот что значило «они знали, на что шли».

Наверное, что-то из ее мыслей отразилось у Имоджин на лице, потому что взгляд Алессара мгновенно заледенел, впиваясь в ее глаза, словно кинжалами.