Академия последних рубежей

— Я не отлыниваю! — возмутилась Имоджин. — Вы сами могли бы сказать об этом раньше!

Она закрыла глаза и попыталась нащупать Эртена.

Нащупывалось. разное.

То ли разум превратился в сверхчувствительную радиоантенну после недавнего прозрения, когда Имоджин увидела следы Часов инниари на алтаре. То ли в этом проклятом доме постоянно практиковали ментальную магию, засоряя информационное поле отголосками. Кстати, а это возможно — засорить его отголосками ментальной магии? Так или иначе, Имоджин ощущала множество колебаний и токов, которые не сразу могла распознать.

Вон то золотое мерцание — это, наверное, след от использования Часов инниари. Но их больше нет в доме, иначе она давно бы заметила пульсирование огромного золотого сердца.

Вон та тонкая серая полоса, которая вьется лентой и пронизывает все комнаты и этажи — это. Нет, Имоджин не знала, что это. Личная магия Вейланда? Но никто не мог различать личный магический след человека. Это считалось невозможным. А Имоджин понимала, что не обладает никакими сверхъестественными способностями. Значит, это след от неких чар с примесью ментальной магии, которые Вейланд творил, бродя из комнаты в комнату. Хотя она с трудом представляла, что это может быть и зачем.

А вот это пульсирующее алое пятно.

— Эртен на втором этаже! — выдохнула Имоджин, открывая глаза и хватая Альграта за руку. — Кажется.

Он лишь кивнул и осмотрелся, решая, как лучше незаметно добраться до второго этажа.

.Они просто спустились по парадной лестнице. Никто так и не встретился на пути. В доме Вейланда не спали, но и не бродили по дому, угрожая обнаружить незваных гостей. Самого хозяина не было. Имоджин не знала почему, но ей так казалось. Словно она уловила это по ментальным колебаниям, которые пронизывали все здание. Альграт, более сведущий в ментальной магии, похоже, заметил то же самое, потому что шел уверенно, почти не скрываясь.

Они остановились у двери, за которой пульсировало алое пятно.

Альграт посмотрел на дверь, на далекое окно в конце коридора, на выключенные лампы под потолком...

Имоджин напряженно прислушивалась, то и дело ожидая, что дверь откроется, и оттуда выскочит сам Вейланд (не важно, что его не было дома!) и его охрана, схватят их, отдадут инниари. а может, появятся сами инниари. Тем временем Альграт развил бурную деятельность.

Из его кармана появились нож и спички. Вспышка — и коридор осветил неверный огонек. Взблеск — и лезвие ножа поймало отражение окна. Еще взблеск — и полыхнула искорками замочная скважина, а потом Альграт поспешно прикрыл ее рукой и сделал приглашающий жест.

Имоджин заинтригованно посмотрела на него и склонилась к скважине.

Весь замок превратился в стекло. Или это была иллюзия. Вместо узкой замочной скважины, в которую невозможно было что-либо рассмотреть, в прочной двери появилось крошечное окно. И сквозь него отлично просматривалось все, что происходило в комнате.

Альграт бросил в окошко беглый взгляд и уступил место Имоджин.

За дверью оказалась спальня. На кровати, стоявшей у боковой стены, лежал Эртен. Грудь его мерно вздымалась, и Имоджин незаметно для себя вздохнула с облегчением. Хоть она и почувствовала биение жизни кузена, хоть Альграт и говорил с самого начала, что тот жив, но до сих пор беспокойство не давало покоя. И плевать, что Эртен был врагом. Имоджин не могла не волноваться. Самую малость, против своей воли, скорее по привычке, чем из родственной любви, но.

У изголовья кровати сидела упитанная женщина, облаченная в многослойный балахон. Рядом на тумбочке стоял кувшин с чем-то желтым и маленький стаканчик. Женщина клевала носом, потом вздрагивала, вскидывалась, выпрямлялась на стуле, внимательно всматривалась в лицо Эртена. и спустя несколько мгновений все повторялось заново.

— Что все это значит? — прошептала Имоджин.

— Ничего интересного, — отозвался Альграт. В его ответном шепоте сквозило легкое разочарование. — Парня приводят в чувство после магического перенапряжения. Целебный сон, укрепляющие зелья и прочая ерунда. Им зачем-то было нужно, чтобы он открыл тот портал в столовой. То ли важно было, чтобы это сделал именно он, то ли постараться пришлось всем Собирателям пепла, какие есть в Академии, но только ему не хватило заимствованной силы. Сейчас уже не имеет значения. Вряд ли мы увидим еще что-то интересное сегодня ночью.

И он отступил от двери.

Имоджин покосилась на него, снова заглянула в окошко, но сколько бы она ни смотрела, ничего не менялось. Ничего интересного действительно не происходило.

— С ним все будет в порядке? — спросила она, сама себе удивляясь.

Лицо Альграта скрывала темнота коридора, но Имоджин прямо-таки почувствовала, как он скептически усмехнулся.

— Если вы ему сопереживаете, рейсте сель Маре, то подумайте, может, захочется отдать ему свою магию? Пойдемте отсюда.

Он взмахнул ножом, будто перечеркивая что-то невидимое, и окошко в двери снова превратилось в стальную замочную скважину.

Нет. Имоджин не хотела отдавать Эртену свою магию, конечно же. Но в последнее время все чаще ловила себя на том, что начинает его жалеть.