Академия Ринвуд. Ученица темного мага

Боль нахлынула ледяной волной. Вместе с чувствами вернулась и память. Все – полчища драугров, Дерек, превратившийся в Матабера, Кроу, медленно оседающая на пол, холодные руки Агнешки и Ливи… И Мастер Коннери, шагающий в огне навстречу гибели. Как же Амалии хотелось открыть глаза и увидеть его! Как тогда, после сумасшедшей скачки к Белой Скале, когда Мастер несколько дней не отходил от ее постели… Но его больше нет. А Амалия осталась жива только потому, что он не решился забрать всю ее Силу на щиты! И никогда она не сможет снова услышать его недовольное ворчание, никогда не сможет поблагодарить его за все, что он сделал для нее, не сможет сказать тех слов, которые должна была сказать давным-давно. Амалия почувствовала, как по ее щекам скатилась горячая слезинка. Наверное, нужно встать или хотя бы позвать кого-нибудь… Но зачем?

– Кажется, ты уже проснулась.

Этот мягкий голос Амалия бы узнала из тысячи – хоть она уже и не ожидала услышать его снова.

– Вы здесь, ректор…

Дневной свет больно резанул отвыкшие глаза, а собственный слабый шепот загремел в ушах Амалии громче колокола. Но надо было возвращаться – обратно в мир живых. Она уже и так пропустила слишком много. И если кто-то и мог дать ей все ответы, то только сам Элвин Торвальдсен.

Точно такой же, каким она его запомнила. Безукоризненный черный камзол с серебром. Руки, покоящиеся на коленях. Одна обычная, человеческая, другая – блестящий металл. Аккуратные седые волосы и пронзительно-голубые глаза. Разве что крохотных морщинок на лице стало чуть больше. Где же ректор был все эти долгие месяцы, когда Академия так в нем нуждалась? И что ему пришлось пережить?

– Я снова здесь, – кивнул Торвальдсен. – Там, где и должен был быть уже давно. Моя самонадеянность дорого обошлась вам всем. Я слишком далеко забрался, охотясь на Тьму, которая все это время скрывалась в Академии.

– Стоит ли винить себя, ректор? – Амалия вздохнула. – Я и представить себе не могу, насколько могущественен Матабер. Он может быть везде.

– Увы, это так. – Торвальдсен опустил голову. – Было так. На этот раз все закончилось. Зло уничтожено – но какой ценой!

– Кто… кто погиб? – Амалия поднялась с подушек. – Ливи, Агнешка – они живы?

– С ними все хорошо, – ответил Торвальдсен. – Ты все узнаешь, девочка. Но пока что отдыхай. Ты слишком слаба, тебе стоит…

– Я в порядке! – Амалия рывком села на кровати. Перед глазами сразу же поплыли цветные круги, ослабевшее от долгой болезни тело отказывалось слушаться, но упрямство побеждало. – Скажите мне, ректор, прошу вас!

– Ты так похожа на своего Мастера. – Торвальдсен улыбнулся. – Настоящий темный маг куда прочнее обычного человека. Есть ли способ заставить тебя поесть и поспать хотя бы еще немного?

– Рассказать мне все. – Амалия бесцеремонно вцепилась в металлическую руку ректора и сбросила ноги на пол. – Прямо сейчас.

– Упрямая девчонка, – проворчал Торвальдсен, и все же одобрения в его голосе было куда больше, чем недовольства. – Сможешь идти?

Вместо ответа Амалия потянулась за башмаками. Сколько же они ее дожидались? Впрочем, какая разница? Надо идти. Надо, даже если сил едва хватает на то, чтобы сползти с кровати. Дар Амалии медленно разгорался внутри, по капле вливая жизнь в одеревеневшие от долгого лежания мышцы. Потом тело отомстит, и за вернувшуюся подвижность придется расплачиваться сумасшедшим аппетитом и болью в ногах, но сейчас это неважно. Там, за тяжелой дверью больничного крыла, еще оставались ответы, и Амалия любой ценой собиралась их получить.

– Ступай осторожнее. – Торвальдсен аккуратно взял ее под локоть. – И надень хотя бы плащ.

Вниз, по бесконечно длинной лестнице, на улицу. Через уже почти позабытые улочки замка Ринвуд. То ли для того, чтобы подготовить Амалию к новым потерям, то ли чтобы просто скрасить невыносимо тяжелый путь, ректор рассказывал. Обо всем – о Матабере, об Осенней Войне, о том, как трое магов, чьи имена не сохранила история, остановили Тьму в смертельной схватке под Виенной полтора века назад. О том, как Тьма вернулась. О том, что больше этого никогда не случится. О том, что в Дозорной Башне Академии теперь сияет новый Кристалл, еще сильнее предыдущего. Амалия почти не слушала. Самого главного Торвальдсен все равно не рассказал бы – ей придется увидеть своими глазами. И если на то будет воля Всеотца, она справится. Если не ради себя самой, то ради Мастера Коннери.

– Мы пришли, – тихо произнес ректор и остановился перед Белой Лестницей.

Академия изменилась. Нет, от иссохших тел драугров и шрамов, которые могли бы впечатать в камень боевые заклинания, не осталось и следа. Дозорная Башня устояла, крыши все так же задорно сияли красной черепицей, и даже изрядно пострадавший Дом Четырех Стихий теперь выглядел нетронутым. Но черного камня, клином врезавшегося в нижние ступени лестницы, здесь раньше не было. Но он останется навсегда – как предостережение, как память. На стесанной поверхности виднелись золотые буквы. Приблизившись, Амалия смогла прочитать. Ни титулов, ни дат – ничего. Только имена тех, кто отдал жизнь, защищая Академию.