Читаем Академия Родная полностью

   Похоже сработало. Сив выскакивает из засады и наливает здоровую лужу крови, еще при этом брызгает на стены и потолок, создавая для криминалистов характерную картину борьбы. После этого Коля наступает кедом в лужу и топает ко второму лифту, будто человек в агонии на карачках бежал. К счастью за эти несколько секунд никто в коридорчике не появился, а вот и подошел пустой вызванный лифт. Ребята поднимаются на два этажа выше и осторожно выглядывают - опять никого. Чтобы лифт "не убежал", его двери заклинили дипломатом, а Коля ложится перед вторым лифтом, Сив снова скачет на лестничный пролет. Через минуту шоу повторяется - хлопают створки, кто-то подъехал. Секунда тишины, а потом суета, но похоже, что человек даже не решился выйти из лифта. Правда теперь никакого визга нет, а звучат полновесные русские матюки, произносимые мужским басом. Лифт опять уходит вниз.


   Сив выбегает из засады, обильно капает на пол крови, а Коля стягивает с себя костюм. Остатками крови мажут лифт - наделали кровяных смазов, будто уже метрвое кровоточащее тело здесь тянули. Окровавленный костюм и остальной отработанный реквизит тут же скинули в шахту лифта, ну в щелку, что остаеся между дверями, когда лифт стоит на этаже. Потом на этом же лифте ребята поднимаются на послений этаж, где Коля галопом одевает форму. Бегут в ближайший туалет, где ножницами режут на кусочки перчатки и пустой пакет из-под крови. Затем ошметки единственных улик, способных указать на принадлежность "шутников", спускаются в унитаз. Осталось тщательно вымыть руки и оглядеть себя - все отлично, нет ни капельки крови, даже если застукают, то доказать причастность к "шутке" будет трудно. Можно по лестнице спокойно спускаться на первый этаж и присоединяться к общему празднику.


   На первом этаже на вахте переполох - срочо вызвана бригада дружинников из студсовета, контролирующих порядок во время праздника. Похоже серьёзное ЧП - только что группа первокурсниц обнаружила на шестом этаже мужской труп, ну с очень явными следами насильственной смерти. Нет, кто это опознать не смогли - голова трупа в капюшоне, а лицо почти вплотную к стене. Но то, что его здоровущим ножем насквозь - это точно видели, тут сомнений нет. Председатель студсовета пока в милицию звонить не спешит - "День Дурака" все же, вдруг у кого такие шутки дурацкие. Без меры в смысле. Но тут прибегает испуганный парень с восьмого и говорит о том же самом. Теперь дружинники-студсоветовцы уже смеются, они явно думают, что это шутка - чего это труп с ножем будет по этажам бегать, но все же решают проверить место проишествия.


   Всей гурьбой они подходят к лифту, открывают двери и... И галдят наперебой - в лифте следы кровавой драммы. Самый умный советует оставить двери открытыми, чтобы лифт вызвать не смогли. У дверей выставляют двух постовых беречь сцену преступления в неприкосновенности до самого приезда ментов. Другая группа несется по лестнице на шестой этаж, кто-то пытается вызвать второй лифт, чтобы уехать на восьмой. Теперь у доморощенных сыщиков сомнений нет - и на шестом и на восьмом следы преступления. Все наперебой высказывают свои соображения, испуганный вахтер звонит в милицию.


   Менты явились быстро. Какой-то капитан, видать начальник вызванной опергруппы, начал опрос свидетелей. Ситуация не совсем ясная - толи в общаге идёт кровавая бойня и на каждом этаже полно трупов, толи труп один, но его какой-то маньяк таскает с этажа на этаж. Решили заглянуть в лифт. Дежурный криминалист макнул капельку ваткой на фенолфталеиновую пробу - однозначно свежая кровь! Сразу опросили вахту, не выходил ли кто и не выносили ли чего-нибудь громозкого и подозрительного? Поставили ментов с пистолетами и наказали никого не выпускать. Капитан решил просто - скорее всего и жертва, и преступник все еще в общежитии, а поэтому решил шмонать всю эту гиганскую общагу начиная с самого пятнадцатого этажа.


   Менты вызвали дополнительный наряд. Дискотеку и капустник тут же прикрыли, и народ устремился на выход. В этой пестрой толпе довольно много было курсантов в форме разных военных училищ. Из оцепленной общаги их выпускали в числе первых, только переписав данные военных билетов и спросив причину появления, к кому пришли, и кто дал пригласительный? Когда подошла очередь Коли и Сива, то они честно ответили, мол Всеволд Шадрин пригласил, пообещав, что тут такое увидим! Но ничего так и не увидели, кроме испуганных студентов.


РАЗДЕЛИМ ПО-БРАТСКИ


Перейти на страницу:

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное