Академия Родная

В самом начале 80-х годов 20-го века государство Российское жило дружненько в составе громадной страны под названием "великий могучий Советский Союз". Воевать особо никто не собирался, а поэтому службы в армии народ не страшился. Наоборот даже, если говорить об офицерской службе, то туда молодёжь стремилась - хорошая зарплата, возможность карьерного роста и почет в обществе гарантированы. Всякие там афганистаны да анголы общей картины не протили. Ну а какие самые военные профессии среди офицеров? Артиллерист, танкист, минёр-подрывник? Не-а! Нет в названии этих специальностей и намёка на слово "военный". Самых военных професий две - военный дирижер и военный врач. Про военных дирижеров ничего не знаю, а вот на военврача мне довелось поучиться. Дело было в городе-герое Ленинграде в Военно-Медицинской Краснознаменной, много раз орденов всяких, и прочая, и прочая Академии (тогда) имени Кирова. Вообще-то верхнее медицинское образование, да еще с военным в довесок, дело тяжкое и серьёзное. Но пока его получишь, столько разного случится! Самый первый прикол вспоминается еще до того, как это самое образование началось. Так вот с этого момента и все оставшиеся шесть лет грызня гранита науки и смех от незатейливых житейских ситуаций шли у нас одним непрерывным сериалом, под названием "курсантская жизнь". Начнешь вспоминать, и приходит ностальгия - и по исчезнувшей стране, но больше по молодости.

Вроде было это всего-ничего тому назад, ну если не вчера, то на прошлой неделе. Помню краснеющую рябину и спеющие маленькие яблочки-дичку. Последние дни августа, холодное северное солнце греет плохо, руки охота засунуть в карманы. А туда их засовывать нельзя, их положено держать по швам, вытянувшись по команде "равнение на средину". И чтоб "подбородок на второй этаж". Рекомендация такая для красоты и строевого порядка на плацу, где застыли несколько сотен будущих военврачей, пока семнадцатилетних мальчишек. На этой самой середине, куда все равняются, происходит таинство передачи власти - КМБ, или курс молодого бойца, заканчивается, начинается учеба. А это значит, что через минуты мы сядем в автобусы и поедем из Красного Села в Ленинград. Там примем присягу и станем настоящими военнослужащими. Ведь мы пока солдаты понарошку. Хоть форму и одели, но даже до звания "рядовой" не дослужились. Уже не абитуриенты, но еще и не курсанты. Просто зачисленные. И тут такой момент...

В начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах начальника лагерного сбора отражается мирное советское небо и такие же сапоги идущего рядом замполита. Под бравурные звуки оркестра парочка переходит на строевой шаг. Оба полковника маршируют чётко, с правильной отмашкой рук и вытягивая носок. Словно рисуются своим мастерством перед нами, сопляками. Оркестр у Академии хороший, только вот флейту едва слышно. Кто-то подставил специальный микрофон под нос флейтиста, теперь нормально - музыка точно как на Красной Площади. Полковники подходят к микрофонам перед трибуной. На трибуне высокое начальство - сам генерал-полковник Иванов с кучей генералов пониже. Царь всея Академии со свитой. Полковники ему рапортуют чеканными голосами. Репродукторов вокруг плаца много понавешено, вместо речи получаются какие-то наложения непрерывного эха. Но громко. Однако в конце рапорта последние фразы слышны превосходно:

- Докладывал начальник лагерного сбора полковник Белоконь! ...-конь-конь-конь...

- Докладывал замполит лагерного сбора полковник Сивакобыла! ...-кобыла-кобыла-кобыла...

 - Ко-о-они... -они-они-они...

   Это флейтист сказал. Ну а мы... громко пёрднули, потому что смеяться в строю нельзя.

Первокуры-Минуса

РАЗВОД в день смерти Брежнева

В Советской Армии, как и в любой другой, существовали наряды, Наряды по роте, или наряды по курсу, как их называли в нашей Aкадемии, служили обычным наказанием для нарушителей, и за то их боялись. Сходишь в наряд - день на свалку, занятия пропустил, иди вечерами отработки сдавай, заочного образования в медицине не бывает. А еще их боялись за развод - обязательную процедуру, которую ежедневно устраивало начальство для новых суточников. Этакий смотр, какой ты молодец, как у тебя блестят сапоги и бляха, и насколько же воин в боеготовности пребывает - точно ли знает порученное ему дело по мытью казармы и туалетов, а также охраны своих товарищей. Точнее про товарищей мало интересовались, больше наших командиров волновали нарушители порядка и неприкoсновенность комнат с оружием.