Академия тишины

Над головой каркнула ворона, и я подняла голову, разглядывая упитанную серую с чёрным птицу. Вспомнила зубастую тварь в Академии, если верить словам Ларса, их там было немыслимо огромное количество — в поместье леди Сейкен попадались и не такие твари, правда, я не имела возможности их разглядеть во всех красе, оставалось только догадываться. Леди вообще любила птиц, своей странной извращённой любовью, той, что хуже ненависти. В памяти всплыла наша первая встреча с тогда ещё Третьим голосом Академии. Если не ошибаюсь, леди легко свернула несчастной случайной пташке шею, а потом якобы оживила её. В тот момент я ещё не понимала, что птица уже не будет такой, как прежде, что это — не более чем управляемый, наскоро сделанный муляж живого существа.

А теперь — понимала, более того, могла и сама повторить такой фокус, правда, с позиций мага смерти.

Может быть, повторить? Найдётся в королевском дворце хотя бы одно открытое окно? Всё во мне протестовало против убийства даже птицы, вот так, исходя из собственной выгоды, но подчинить свободной живое существо своей воле я не смогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Птица продолжала сидеть на толстой узловатой ветке, почти на треть уже пожелтевшей листьями. "Прости", — мысленно сказала я, зажмурилась, а потом сердито открыла глаза — всё же это было слишком лицемерно, от того, видишь ты или не видишь деяние рук своих, ничего не меняется. Взглянула ещё раз на дворец и послала заклинание некростазиса. Для более крупного существа оно не было бы смертельным, но вороне хватило — тяжёлое тельце рухнуло едва ли не мне на голову.

Готовить полноценное умертвие было некогда. Со скелетом получилось бы куда лучше — разлагающаяся плоть — лишний груз, который приходится таскать безо всякого смысла. Но сейчас у меня не было времени. Я вспомнила об обещании, данном леди Адриане в нашу последнюю встречу, и, сама того не желая, начала подготавливать воронью тушку к поднятию немного иначе, чем нас учили в Академии. Если бы я была магом жизни, всё было бы проще: я бы добавила недостающие плетения вместо того, чтобы тупо сшивать расползающиеся. Точнее говоря, я бы делала одновременно и то, и другое, словно бы оставляя некоторые кончики торчать наружу — кукольник должен за что-то дёргать марионетку, в этом вся суть. Наверное, никогда до этого ни один маг жизни не учил мага смерти своему ремеслу с таким старанием, как леди Сейкен. Ни один маг смерти — по крайне мере, ни в одном из учебников не было упоминания о подобном — не умел материализовывать нити, как я это сделала после уроков своей безумной наставницы. А если я так поступлю и сейчас?

Честно говоря, проблемы королевской семьи отошли на второй план. Я только воровато огляделась — не обращает ли кто-нибудь из праздно бродящих людей и замерших, как восковые свечи, стражников излишнее внимание на подозрительную девицу в мужском костюме, воодушевленно ползающую на карачках прямо по земле над дохлой вороной? Впрочем, если кто и обращал, то виду не подал. Как не обратил внимания и на то, что дохлая, казалось бы, птица, вдруг тяжело дёрнулась всем телом, подскочила, и, странно свернув на бок голову, на мгновение замерла, вроде бы ничуть не пугаясь сидящей рядом рыжеволосой девушки.

Если бы кто-нибудь наблюдал прицельно, мог бы заметить и ещё одну странность — с дерева падала почти целиком чёрная птица, а та, что сидела на земле, была серебристо-серой, чуть ли не седой на вид — если бы только птицы могли седеть. Впрочем, её перья не изменили цвет, просто плотное тельце оказалось покрыто то ли пылью, то ли пудрой, то ли паутиной или пыльцой. С трудом шевельнувшая крыльями ворона неуклюже попрыгала и поднялась в воздух, направилась в сторону королевского дворца — ничего необычного, в отличие от земли, небо принадлежало всем, умеющим летать. Птица, будто бы лениво взмахивая крыльями, двигалась в сторону внушительного окна одной из башен, а рыжеволосая девица смотрела на неё, не отрываясь, сжимая пальцы, так, будто вся её жизнь зависела от этого полёта. Если бы кто-то ещё следил за вороной, наверняка ждал бы, когда она изменит траекторию своего полёта — не сошла же птица с ума! Но… миг, другой, третий — серебристая тушка с размаху врезалась в витражное непрозрачное цветное стекло, точно камень, стеклянные брызги разлетелись в разные стороны, вокруг образовавшейся чёрной дыры тут же расползлись малозаметные трещины. Несколько стражников недоумённо задрали к небу подбородки. Рыжая девица отвернулась от дворца и стала ходить вокруг дерева кругами, чего-то ожидая, при этом лицо у неё было более чем сосредоточенное, как будто она вела с кем-то мысленный напряжённый разговор.

***