Академия тишины

Энтони открывает глаза и резко садится на кровати, смотрит на меня в упор, похоже, не понимая до конца, проснулся он, или я явилась к нему во сне. Да уж, такого явления он явно не ожидал…

В темноте он не может увидеть, какая я измученная и бледная, многочисленные кровоподтёки на коже, сеточки лопнувших сосудов, и он улыбается, встаёт, обнимает меня, целует лицо и волосы. Лоб, нос, щёки, скулы, губы. Пальцы проходятся по спине, плечам, касаются голой шеи, мягко, ненавязчиво соскальзывают на грудь. Наверное, надо его оттолкнуть, как-то дать понять, что я пришла совсем не за этим, но странное оцепенение охватывает все мое тело, и одновременно я чувствую каждое прикосновение особенно остро, будто я вся обратилась в один обнажённый нерв.

У Энтони нет соседа, одна из многих дарованных ему привилегий.

Платье падает на пол, а я всё ещё не до конца понимаю, что происходит, зачем это происходит, и что я должна делать.

…И я его не отталкиваю.

В конце концов, оно всё равно бы случилось, рано или поздно, а я… я даже не знаю, сколько времени мне осталось.

Глава 28

Воровато оглядываясь, проскальзываю в незапертую аудиторию.

Никого.

Пусто.

Тихо.

Та редкая, редчайшая ситуация, когда я осталась одна на законных основаниях: пятница, мои мальчики (внутренний Джеймс нервно икает и набирает воздуха в грудь для очередного ехидства) ушли на предканикулярный мальчишник, а заведённый мною и ставший почти уже традиционным "девичник" я решила прогулять.

А что? Сама установила, сама и отменяю для себя в единоличном порядке. К тому же сегодня девчонки явно соберутся не в облюбованной ими нашей с Мэй комнате, потому что Мэй в последнее время почему-то чувствует себя довольно неважно, после ужина приходит к себе и спит, завернувшись в одеяло, как зимующий барсук. Зато когда ложусь спать я, она обычно встаёт и бродит по комнате со своими потусторонними разговорами, но вообще-то я уже привыкла и почти не обращаю на неё внимания.

Ходит и ходит.

Болтает и болтает.

У Габриэля в комнате своё привидение, у меня своё. И моё хотя бы в душе за мной не подглядывает.

Конечно, по-хорошему с Мэй надо бы поговорить, но когда для разговоров в сутках выделен всего один час, не очень-то поболтаешь по душам. В это заветное время всегда находилось множество других очень и очень важных дел и разговоров. Если методика нашего обучения и способствовала учебно-магическим достижениям, установлению дружеских связей она исключительно препятствовала.

Надеюсь, никто меня по пути сюда не заметил. Интересно, почему в Академии так часто не запираются аудитории..? Администрация настолько доверяет студентам?

Впрочем, что такого особенного могут устроить студенты в пустой аудитории? Ну, выпьют чего-нибудь запрещённого, ну, отношения повыясняют в сторону драки, пьянки или в романтично-горизонтальном виде, ну, потренируют какую-нибудь подсмотренную в столице магическую гадость, подумаешь!

То магическое плетение у больного в королевском замке… Тогда, с адьютом, я не смогла его повторить, а он не стал давить на меня, тем более, что пора было возвращаться в Академию. И я искренне радовалась этому всю дорогу обратно, и всю последующую неделю, но вот сейчас…

Сама не знаю почему, но я не преминула воспользоваться возможностью уединиться, хотя раньше наоборот — тяготилась одиночеством и молчанием. И вот я здесь, и из всего богатства возможных заклинаний для тренировки пытаюсь воспроизвести нечто очевидно опасное, вредоносное, то, что мне никогда не должно пригодиться в жизни, то, чего делать вообще никому и ни с кем не надо.

Еще раз оглядываюсь, прислушиваюсь, выглядываю в коридор, плотно прикрываю за собой дверь.

Снимаю плащ, подумав, на всякий случай сбрасываю туфли и стягиваю облепившие ноги брюки тоже. Если рубашку подпалю немного, не страшно, а вот возвращаться светлым летним вечером без штанов — удовольствие сомнительное. Сажусь на колени на пол в центре пустой тёмной аудитории, немного ёжась от соприкосновения с холодным камнем. Закрываю глаза, мысленно воспроизвожу в памяти сложный узор.

Секрет в том, что магия буквально разлита в воздухе вокруг нас, она внутри каждого из нас, пронзает нас мириадами невидимых тончайших лучей. В тот день, когда у меня пробудился дар, я сначала подумала, что сошла с ума — даром, что ещё ребёнком была, даром, что так или иначе знала о людях, им обладающих. Ощущения от мира, внезапно ожившего и засиявшего, были непередаваемо острыми. Пространство вокруг вспыхивало и переливалось огненными струнами, но Джеймс — хотя тогда я и не знала, что это он — успокоил меня, сказал, что это нормально, что так бывает… Потом я училась не замечать этот свет, насыщенную многослойную структуру окружающего меня мира, хотя иногда она всё же проталкивается сквозь плотно сомкнутые веки обыденности — особенно, когда звучит хорошая музыка.

Я научилась видеть магию мира только тогда, когда хочу её видеть, когда она нужна мне. Вокруг всегда есть всё необходимое для создания любого из заклятий. Вопрос лишь в том, что внутри.