Академия тишины

Первый месяц Джеймс вёл себя тихо, мирно и почти идеально: по большей части молчал, присматривался к окружению и очень боялся себя выдать. Этому немало способствовала общая слабость, особенно по утрам и вечерам, частые головокружения и необходимость тесного общения с целителями — я только покачала головой, потому что во время нашей короткой встрече тогда, в апреле, Джейси никоим образом не выдал, что у него какие-то проблемы со здоровьем. Братец только отмахнулся от моего укоризненного взгляда, безо всякого стеснения плюхнулся на кровать Мэй, моментально сбуровив одеяло и подушку, и продолжал.

Очень быстро он понял, что его ведущей стихией будет не воздух, а огонь, и это только добавило сложностей: у Сэмюэля Фокса огню было взяться неоткуда. А поскольку у ослабленного беспрецедентно долгим пребыванием в стазисе тела юного мага, хорошо подкованного теоретически, но нетренированного практически, огонь стал вырываться непроизвольно, как нередко бывает у маленьких детей, только что открывших в себе дар, Джеймс-Сэм стал избегать общества "родителей" с удвоенным старанием. Однако и высидеть в комнате до сентября он не мог: стены и потолок давили до тошноты, а на улицу его после отъезда брата и сестры почти не выпускали, поэтому Джеймс стал исследовать дом.

Полностью изучив огромный особняк, он полез в библиотеку — надо же было как-то оправдывать то, что девятилетний мальчишка вырос не только телом, но и мозгами, да и речь у вчерашнего ребёнка стала куда более взрослой. Однако в библиотеке он обнаружил, что большая часть весьма обширного собрания фолиантов Фоксов была магическим образом закрыта от посторонних взглядов — книги попросту не открывались, одна из дорогих аристократических штучек, распространённых в благородных домах. Даже у нас в Академии такое не практиковалось.

Кто-то другой бы удовлетворился тем, что находится в открытом доступе, и спокойно дотерпел бы до отъезда в Академию, попутно убедив сомневающихся родителей в своей благонадёжности, но братец, конечно, не дотерпел. В попытках доказать себе, что он тот ещё маг — или просто от безделья, Джеймс попытался вскрыть заинтересовавшую его закрытую книгу без названия, всё больше увлекаясь процессом. Результат не заставил себя ждать: сдерживаемое долгое время пламя от перенапряжения хозяина выплеснулось наружу, жадно вцепляясь в сухие страницы многочисленных томиков.

Я тихонько билась головой о подушку, слушая то левым, то правым ухом — братец снова куда-то перемещался — то, как он в полной панике тушил разбушевавшийся и стремительно распространяющийся пожар, как оправдывался перед прибежавшими родителями, придумывая, что пытался воздействовать на злополучную книгу всеми стихиями по очереди…

Впрочем, то была только присказка.

Глава 36

После полусгоревшей библиотеки парадоксальным образом держать себя в руках Джеймсу стало ещё тяжелее, скука и одиночество угнетали, родители то и дело уезжали в столицу, слуги опускали глаза при любых вопросах, не касающихся высокоаристократичного быта, поэтому следующей целью новорожденного мага с телом юноши и мозгами трехдневной пресноводной рыбки стал всегда закрытый на замок кабинет отца — Маргарита Хэйер доверия ему не внушала, необходимость называть её матерью угнетала братца до крайности, а потому он старался всячески её избегать, тогда как на контакт и на конфликт с "ненавистным" отцом парадоксальным образом попросту нарывался. Уж не знаю, какие страшные тайны собирался обнаружить в кабинете Энтони Фокса неугомонный Джеймс, может быть, разоблачающие письма от Корнелии или свидетельство непосредственного участия в заговоре против Его Величества, но кабинет он покорил довольно оригинальным образом. О, нет, огонь отныне был в жесткой узде, но Джеймс, хранящий в памяти многие секреты Корнелии, правда, отрывистые и зачастую слегка неполные и непонятные, решил немного состарить дверной замок.

Совсем чуть-чуть.

И перестарался.

Дверь в кабинет из красного дорогого дерева осыпалась сухой дряблой деревянной трухой — не вся, но дыра образовалась приличная. После того, как изрядно прибалдевший парень осознал, что исправить содеянное он уже не сможет никоим образом и огребёт по полной, то решил напоследок воспользоваться предоставленной возможностью и полез в узкое отвертстие, понадеявшись на свою тощую комплекцию. Но не долез, самым позорным образом зацепившись за острые края, потрепыхался, а потом ощутил, как кто-то ухватил его за ноги и толкает то туда, то обратно.