Академия тишины

Джеймс покосился на меня настороженно. Эта каллиграфическая чёткость, такая неправильная правильность смутила и его тоже. Мы одновременно выбросили свои нити, я — огненные, а Джеймс — воздушные, в попытках не выдать себя он активно тренировал упрямо не приживавшуюся воздушную стихию, но сейчас было достаточно малости. Потревоженное плетение уклонилось от возможной угрозы, не теряя геометрической выверенности причудливого орнамента.

А в следующий миг полуиллюзия, полувоспоминание лопнула мыльным пузырём. Целитель сурово скрестил на груди руки, недвусмысленно намекая на то, что представление окончено.

— Скажите, — я очнулась от мыслей о Ларсе и его непонятных нитях. — Подождите, скажите, Лен Вейл, вы же смотрели Лена, он…

Мистер Лабон нахмурился уже не недовольно — гневно. Ткнул рукой в сторону двери, замотал круглой лысоватой головой. Зелёное одеяние, длинное, в пол, заколыхалось, как сердитое желе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но… — подключился очнувшийся от ступора Габриэль. — Поймите, это…

Двери недвусмысленно распахнулись, очевидно, телекинезом.

— Мы же ничего такого…

Несколько пузатых стеклянных ёмкостей вылетело из шкафов и рухнуло на пол с оглушительным звоном.

— Хорошо, мы уходим, — Джеймс примиряюще вскинул руки. — Спасибо за участие и всё такое. Уже уходим, не надо тут ничего крушить.

В полном молчании мы выбрались на улицу, отошли метров на двадцать к лесу, и я, не выдержав, повернулась к братцу.

— Ты видел? Как такое вообще может быть?!

— Ну, значит, может, — Джеймс задумчиво разлохматил золотистые волосы. — Значит, может… Что вообще тебя так удивляет?

— Ты видел эти углы? Нити под прямыми углами, спрессованные, как… как прутья в корзинке!

— Видел, но когда ты направила на них огонь, они всё-таки разжались.

— Ещё бы они не разжались, но потом, потом..! Словно примагнитились.

— Странно, конечно, но, возможно…

Габриэль остановился и ухватил нас обоих за руки, развернул к себе.

— Здорово, конечно, что вы так с полуслова понимаете друг друга, я бы даже сказал, с полувзгляда. Но можно простыми словами для непосвященных? Что вы увидели?

— Целитель показал нам плетение Ларсена, что-то вроде ментального слепка, — сказала я. — И оно несколько странное.

— Не то что бы странное, — перебил зараза Джеймс, кажется, ещё недавно собиравшийся не выдавать себя и не высовываться. — Оно правильное. Очень правильное, как чертёж. Так не бывает. Ни малейшей погрешности. Как нарисованное.

— Мы пытались на него воздействовать, — вздохнула я. Если уж братец забывает о конспирации, пусть лучше косячит в присутствии Габа, чем где-нибудь с кем-нибудь ещё. И делает потом выводы. — И оно реагирует неестественно. Нити как будто склеенные между собой, точнее, они существуют как единый организм, я никогда такого не видела.

— Ну, они и есть единый организм, но в другом смысле, — Джеймс вырвался из хватки брата и принялся ходить вокруг нас кругами, бурно жестикулируя по своему обыкновению. — В любом плетении при должном умении можно выдернуть нити, заменить их, изменить… Разумеется, не без последствий, но они автономны при всей своей целостности. Но здесь такой автономии нет, это как ожившая схема, демоны, как объяснить…

— Спасибо, я в принципе, понял суть, сейчас можно не объяснять. Интересно, впрочем, почему именно ты объясняешь мне, а не наоборот, но об этом мы поговорим позже, — Габ посмотрел на меня, вероятно, от Джеймса у него тоже слегка рябило в глазах. — Что это всё значит? Если это ментальный, как ты говоришь, слепок, возможно, дело просто в способе передачи? В смысле, плетение нормальное, но при транслировании…

— Нет! — хором воскликнули мы с Джеймсом, а я добавила, — Нет, дело именно в нём самом, слепок полностью имитирует оригинал. Я так не умею, но вижу точно.

— Потрясающее единодушие, — Габриэль вдруг притянул меня к себе и поцеловал в макушку, в висок, хотя вообще-то он крайне редко позволял себе что-то подобное публично. — Пойдём обратно.

— А если… — робко пискнула я, на секундочку почувствовав очаровательное в своей редкости, такое сладостное чувство, что кто-то другой может принимать за тебя решения.

— Если Ларс завтра не появится, напишу Эле, у них первая неделя всё равно вводная, она приедет и разберётся, обещаю. Ну, или что-нибудь ещё придумаем. И со всем остальным разберёмся, не сомневайся.

— Хватит уже тискаться, пойдёмте ужинать, — подал голос Джеймс.

Глава 40

И всё-таки, несмотря на всю свою браваду и показательно легкомысленный вид, Джеймс нервничал. Это было заметно по мелочам, и хотя мы ещё так мало общались с ним в этом его теле, я отмечала каждую из них: чуть побледневшие губы, руки, которые он то прятал в карманы, то высовывал, и взгляд, бегающий сильнее обычного.