Академия туманного острова

– Смертельно больных людей привозят на остров по собственному желанию. У них есть два пути: остаться умирать там или попробовать побороть болезнь на острове. Наш научный центр занимается созданием новых препаратов и оборудования. Мы не можем дать стопроцентной гарантии выздоровления, но у людей хотя бы появляется шанс. Им нечего терять. Мы же с каждым разом получаем больше сведений и усовершенствуем наши разработки.

В словах Эрнеста присутствовала своя логика. Если бы я узнала о страшном диагнозе, тоже согласилась бы на экспериментальное лечение. Смертельно больной человек не в том положении, чтобы бояться идти на риск. Мартин, точно, знает, что происходит на острове. Тогда почему он не предложил приехать сюда моему папе? Или они это обсуждали, но отец не согласился?

– И не думай, мы не переходит грани разумного, не пришиваем людям чужие части тела и не превращаем их в чудовищ. Оставим это Виктору Франкенштейну, – Эрнест усмехнулся, довольный своей шуткой, – научный центр работает открыто. Можно даже устроить экскурсию. Как вы на это смотрите, Шандор?

– Думаю, это отличная идея, – подал голос директор. От него прямо веяло покорностью. Наверное, он был приближенным Эрнеста, и из-за этого его опасались остальные.

– А вам, юная леди, – обратился ко мне лидер, – пора заняться делом. От избытка свободного времени ты придумываешь разные небылицы о демонах и другие нелепые вещи. С завтрашнего дня будешь учиться играть на органе. Арий рассказал, что у тебя есть опыт фортепиано.

А как сходил в туалет, Арий тоже докладывает отцу? Нет, это несправедливо. Почему я храню его секрет, а он мой нет. Могу прямо сейчас посоветовать Эрнесту обыскать комнату сына, где, непременно, обнаружатся рисунки. Будет ли он счастлив, что наследник мечтает стать художником, а не управлять общиной?

– Вот расписание твоих музыкальных занятий, – Шандор протянул мне лист черной бумаги, – они будут проходить в храме.

Может, это и неплохо, что у меня появится принудительное хобби. Оно поможет отвлечься от бесконечного анализа происходящего и составления перечня вопросов и догадок. Корней только недавно провел расслабляющий ритуал, а я опять начинаю чувствовать себя бесконечно усталой.

В коридоре на меня налетела Аврора и потащила в туалет. Проверив все кабинки, она устроила допрос с пристрастием, чего от меня хотел Шандор. Может, и не следовало, но я выложила подруге всю информацию.

– И все? Тебя наказали уроками игры на органе? – в тоне Рори чувствовалось разочарование. Видимо, девушка предвкушала хлеба и зрелищ.

– Скорее всего, они сделали вид, что ограничились этим. Сами же будут следить за мной, как за преступницей.

– Смотри, не натвори чего серьезного, а то окажешься на суде.

– На острове есть суд? – удивилась я. Помнится, Арий заявлял, что все тут строится на взаимном доверии, и совсем нет преступности.

– Да, но бывает крайне редко. В последний раз судили отца твоего дружка Клима. Он работал в научном центре, был высокоуважаемым человеком. Потом что-то свело его с ума. В один прекрасный день он начал все крушить в лаборатории. Центр понес огромный ущерб. Суд вынес ему обвинительный приговор и лишил права заниматься научной деятельностью.

– Его казнили?

– Конечно, нет! Его признали невменяемым и даже не заставили платить штраф.

– А где он сейчас?

– Где-то на острове, – пожала плечами Рори, – я, правда, после суда ни разу его не видела. Впрочем, как и Клима. Их семья умеет прятаться. Это произошло много лет назад. Возможно, сейчас его никто бы и не узнал.

Если Аврора давно не видела отца Клима, то я, кажется, совсем недавно с ним встречалась. Получается, мужчина долгое время работал в научном центре, ежедневно выполнял свою работу, а потом вдруг сошел с ума. Что же так сильно на него повлияло? Может быть, Клим знает, что случилось?

***

Уже неделю я посещала уроки игры на органе. Сначала у меня возникла стопроцентная уверенность, что мне никогда не удастся овладеть этим инструментом. Преподаватель, строгий дядечка с длинными седыми волосами, в первый же день заставил почувствовать себя полным ничтожеством. Он попросил меня сыграть что-нибудь на рояле. Конечно, я разволновалась и испортила даже простенькую «К Элизе» Бетховена. Музыкант терпеливо до конца дослушал мое ужасное исполнение, затем эффектно откинул полы своего черного фрака назад и грациозно опустился на банкетку. Как только его длинные пальцы коснулись клавиш, храм наполнился волшебством. Он создавал магическую музыку. Звуки стремительно вылетали из рояля и чистым потоком заполняли помещение. Мне хотелось плакать от своей ущербности.

После окончания игры преподаватель поправил очки в серебряной оправе и строго посмотрел на меня. Его лицо живописно выражало недоверие к моим способностям. Однако он получил приказ Эрнеста и не мог перечить лидеру общины. Ему придется не только разрешить мне прикоснуться к органу, но и научить обращаться с ним.