Академия вампиров. Взгляд Дмитрия (ЛП)

Неужели она действительно не знала, насколько сногсшибательна на самом деле? Это выходило за рамки физического влечения, хотя этого было более чем достаточно, чтобы заслужить ей такой титул. Ее красота также включала в себя яростную преданность тем, кого она любила, ее решимость добиться успеха, то, как она могла очаровать меня одной улыбкой…

— Ты такая красивая… — я думал о каждом случае, когда мне хотелось прикоснуться к ней, обнять ее, поцеловать. Каждый раз я отказывал себе в этом удовольствии, -… что иногда это причиняет мне боль.

Я не мог снова отказать себе в удовольствии. Я поцеловал ее так, как мне так долго хотелось. Сначала это было нежно, но, когда я почувствовал, как она тает в моих объятиях, я стал более нетерпеливым. Я услышал и почувствовал, как она тихо застонала от удовольствия у моих губ, когда я крепче прижал ее к себе, достаточно близко, чтобы она, должно быть, почувствовала свое влияние на меня. Осознание того, что она может поднять во мне такое возбуждение, и мысль о том, что я мог бы сделать то же самое для нее, разжигали огонь между нами.

Мои руки скользнули вниз с ее бедра к краю платья. Я позволил кончикам пальцев коснуться гладкой кожи ее верхней части бедра, прежде чем взять ткань в руку и потянуть ее вверх. Я больше не мог видеть ее прикрытое тело, не тогда, когда я ничего так не хотел, как исследовать каждый его дюйм. Платье было снято через голову и брошено на пол, не раздумывая ни секунды.

Она заговорила, когда наши губы на мгновение приоткрылись.

— Ты… ты быстро избавился от этого платья, — ее голос прерывался от одышки, ее грудь вздымалась рядом с моей. — Я думала, оно тебе понравилось.

— Мне действительно нравится, — я не смог сдержать ухмылку, мельком подумав о том, как потрясающе она выглядела в нем, хотя это было ничто по сравнению с тем, как она выглядела сейчас, почти обнаженная. — Но больше мне нравишься ты.

Я поднял ее за талию, развернул, прежде чем положить на свою кровать. Я уже был полон решимости насладиться каждым дюймом ее тела сегодня вечером. Сделать ее своей так же сильно, как я был ее. Мне нужно было действовать… обладать. Когда я уложил ее под себя, я взял себя в руки.

Мои губы оторвались от ее губ, обводя ее подбородок, а затем шею. Я прикусил нежную кожу возле ее ключицы, испытывая искушение оставить след. Хотя мы не могли публично поделиться своими чувствами, небольшой отметки было бы более чем достаточно, чтобы сказать миру, что она кому-то принадлежала; что она принадлежала мне. Возможно, стоило бы просто держать этих других недостойных мальчиков подальше от моей Розы.

По мере того, как я продолжал поклоняться ее телу своими губами, мои поцелуи перемежались повторением молитвы ее имени. Я почувствовал, как она извивается подо мной, явно очарованная и воодушевленная моими словами.

Тихий вздох, вырвавшийся у нее, когда мой рот исследовал верхний изгиб ее груди, подтолкнул меня дальше, и я потянулся за ней, чтобы расстегнуть кружевной бюстгальтер, который скрывал ее грудь от меня. Я был ошеломлен ее потрясением, прежде чем понял причину ее колебаний. Отстранившись от нее, я узнал выражение ее глаз. Это было робкое волнение перед неизвестностью. Я уже видел это однажды, у другой девушки в другое время. Репутация Розы была незаслуженной; она была девственницей.

Это открытие заставило меня на мгновение остановиться, прежде чем мой разум и сердце забились от волнения при этой мысли. Я был бы первым, кто увидел бы ее, прикоснулся к ней, показал бы ей удовольствие, превосходящее ее самое смелое воображение. Эта идея пробудила во мне что-то первобытное.

Она была бы моей, и если бы я поступил по-своему, к ней никогда бы не прикоснулся другой.

Когда я снял с нее черное кружево, она подняла руки, чтобы прикрыться.

— Не», — мягко потребовал я, беря ее руки и прижимая их над ее головой. — Ты никогда не должна чувствовать необходимость прятаться от меня.

Я наслаждался выражением приятного удивления, которое на мгновение отразилось на ее лице, прежде чем обхватить ладонью грудь. Ее мягкая плоть идеально поместилась в моей ладони, и я нежно сжал ее, коснувшись пыльно-розового пика ее соска.

Ее глаза закатились, когда она выгнулась навстречу моему прикосновению. Мне нравилось видеть, как она реагирует на мои действия, и я не мог дождаться, чтобы увидеть, как она отреагирует на все остальное, что я намеревался сделать с ней сегодня вечером. Я сдержал смех, просто подумав об этом.

Желая проверить эти реакции, я поднес свой рот к другой ее груди, быстро обведя языком ее вершину, прежде чем нежно прикусить покрытую влагой плоть. Ее глубокий стон вызвал у меня стон, когда я прижался к ней бедрами в кратком удовлетворении.

— Оставайся с ней, — призывал голос из глубины моего сознания. — Наконец-то она твоя. Отпусти и сдайся.

Оставь ее себе. Обладать ею. Останься с ней. Я не нуждался в дальнейшем поощрении. Я бы отдался всем своим желаниям сегодня вечером и исполнил все ее желания. И все же я не спешил. Я так долго ждал этого момента и хотел, чтобы он длился вечно.