Академия Весны

Брайт смешно. Она с восторгом смотрит на его решительное выражение лица, горящие глаза и руки, которые уже к ней тянутся. И почти сразу она оказывается в этих руках, они ищущие и горячие, тело пробирает теплом, в венах искрится что‐то похожее на микровзрывы, это все пульсирует и стремится к сердцу, где скапливается, чтобы довести несчастную мышцу до разрыва и последующей остановки.

– Р-р… – начинает он.

– Ты первый начал, – весело предупреждает Брайт, понимая, что говорит ему прямо в губы.

Они кружат, переступая с ноги на ногу, будто дикие звери перед тем, как сцепиться в драке.

– Р-р…

– Мог придумать уже что‐то новенькое! Или покоя не дает наша прогулка? – Еще более веселый тон.

Брайт тоже скучала. Невыносимо! За эти выходные она думала, что с ума сойдет, потому что ощущала полную тишину с той стороны их дурацкой связи. Она так хотела, чтобы Рейв Хейз напомнил о себе хоть каким‐нибудь способом, но все было до жути ровно. Ей тяжко. Ей скучно! Но провоцировать она его не решилась, потому что не хотела ни боли, ни страха. Радоваться нечему, а самый очевидный метод – под запретом из гордости.

Теперь она жадно вдыхает запах его кожи и чего‐то штормового, прекрасного, связанного с самым лучшим в ее жизни. Со свободой, своей стихией, своим миром. Почему Хейз пахнет свободой и домом? Она смотрит в его глаза и пытается пересчитать все оттенки, какими богата радужка, ищет знакомые огненные блики и радуется им, как старым знакомым. Наслаждается его горячими пальцами, впившимися в ее кожу. У нее слабость к ним. И к его аристократическому высокому лбу, на который вечно падает пара прядей, и к волосам, что так отвратительно аккуратно зачесаны назад, в ком угодно другом это до тошноты раздражает.

Брайт лелеяла их последний разговор, развлекалась тем, что просто прокручивала его в голове, и тихонько смеялась. Он просит держаться подальше, да-да, это чертовски логично, но как будто отдает какой‐то заботой. Он все рассказал, пусть большую часть она и так знала. Доверяет. Смотрит обезумевше и горячо, касается. Тянется. Как можно теперь не купаться в этой нежности?

– Что это было со мной? Какие‐то… уколы в сердце. Как ты это делала? Что это было? – быстро бормочет Рейв полушепотом.

– Я же говорила, что придумаю что‐то пооригинальнее.

– Что. Это. Было.

Она пожимает плечами.

– Не знаю.

– Брайт…

Он назвал ее по имени. Он назвал ее по имени! И это было с такой усталой нежностью, что у нее все внутри скрутилось в узел, а в сердцах обоих опять больно укололо.

– Это… ты? Это?..

– Я, – кивает она, и на лице Рейва пробегает тень понимания. Он улыбается, а Брайт с удивлением отмечает, что больше всего это напоминает улыбку победителя.

– Я просто хотел проверить, что ты там… Было слишком пусто в выходные.

– И мне тоже.

Самый странный способ сказать «Я, черт побери, скучал!».

– Я помолвлен. – Слова вылетают просто, даже не нужно с собой бороться и к ним готовиться. – С Шеннен Блан.

Все замирает и трескается, Брайт отшатывается, но с понимающим видом кивает, пряча глаза. Рейв тоже кивает, он не может не сказать это, скрывать глупо. Очень-очень глупо. Лучше сделать это сразу, чем зайти слишком далеко и потом пожалеть. С души падает камень, который нарос так стремительно, за каких‐то несколько часов.

– Это случилось перед первой парой, – поясняет он зачем‐то.

– И ты решил проверить, на месте ли наша связь?

«Наша» – звучит как что‐то общее, только между ними двумя. Их тайна.

– Да.

– Почему ты усомнился в ней? – Голос чуть звенит, и Брайт это не нравится. – Решил, что… – А вот это сказать уже страшно. – Решил, что влюблен в невесту?..

Он долго смотрит Брайт в глаза, даже отпускает ее плечи, чтобы взять в ладони лицо, гладит ее скулы большими пальцами.

– Ревнуешь?

– Как мы оба знаем, ни к чему… связь на месте, раз… ну, в общем, мы проверили ее.

– Ты ревнуешь.

– И что с того?

– Ничего, – улыбается он, глубоко вдыхает, до самого предела, потом медленно выдыхает. – Нет, я не думаю, что влюблен в невесту.

– Зачем тогда жениться… – снова звенит ее голос. Брайт не будет умолять его, ни за что. Но у нее определенно появилось чувство, что Рейв ускользает сквозь пальцы, и ей так невыносимо хочется в него вцепиться, как в последнее настоящее, что у нее есть.

– Не буду объяснять тебе простых вещей. Все дети Ордена должны на ком‐то жениться, чтобы продолжать чистокровный род, и логично, что единственная дочь одного из Пяти выйдет замуж за сына другого из Пяти. Ей просто нужно было выбрать идеального кандидата, и она выбрала меня. Если бы это был Пре-то, или Блауэр, или Хардин, то мне бы предоставили другую невесту.

– Лучше Шеннен Блан, чем… другая?

Брайт делает простые математические расчеты, и ей они совсем не нравятся. Ужасное чувство, зудящее где‐то под лопатками, пониже сердца, когда чего‐то и хочется, и нельзя даже хотеть. Нельзя даже просто спрашивать «можно?».