Академия высокого искусства. Магиня

— Нет, — передернул плечами южанин. — А Вэйр, я думаю, даже сейчас не понимает, что творит. И вряд ли он умеет себя хорошо контролировать. Так что давай-ка, ползи подальше, а то заденет случайно и оправдывайся потом, что мы сами не заметили.

Для верности он легонько подтолкнул девушку, мысленно поразившись ее хрупкости и тому, как удивительно быстро она сориентировалась и проворно поползла в сторону. А потом перехватил выразительный взгляд Хига, под руками которого начали осыпаться проржавевшие насквозь кандалы, поспешил следом, стараясь не оказаться между страшновато изменившимся Вэйром, который вдруг стал сам не свой, и его противником, начавшим стрелять короткими сизыми молниями.

Пока парню везло: выпушенные магом молнии погасли, не долетая до него нескольких шагов. Его собственный водяной смерч тоже крутился все с большей скоростью, однако, судя по вздувшимся жилам на лбу юноши, что-то у него не получалось. Или же тот маг мешал? Вон же шепчет чего-то, гад. руками машет, брыкается, жезлом своим дурацким размахивает и явно настроен не дать воде коснуться хрупкого суденышка во второй раз. Потому что ясно — если Вэйр сможет ЭТО повторить, то от судна не останется даже щепки. И проклятый колдун вкладывал в свое заклятие почти все, что имел. Хотя, кажется, этого все равно не хватало.

От нового удара судно опять содрогнулось до основания. Блеск молний на мгновение ослепил всех присутствующих. В нем отчетливо запахло гарью, затем потянуло дымком. Одурманенные невольники дружно качнулись, не в силах вырваться из опутавших разум чар. Вялыми чурками перекатились по палубе, будто деревянные куклы. Уже перестав понимать что бы то ни было и ни к чему не стремясь. Потом раздался громкий треск со стороны левого борта, до которого дотянулась очередная поднятая Вэйром волна, затем — с правого, где уже крутился призванный кем-то из магов смерч. Наконец, они с воем сошлись, перемалывая палубу и всех, кто попался следом, словно гигантскими челюстями. После чего раздался протяжный скрип разваливающегося надвое судна, бешеный рев разверзнувшегося под днищем водоворота. Следом снова бабахнула молния, заглушив дружный вопль оказавшейся в воде команды, а потом…

Даста вышвырнуло с обреченного корабля, как пушинку, и играючи бросило в воду. Закрутило, завертело, притопило, едва не отправив на дно. Потом ненадолго отпустило, будто издеваясь и поманив крохотной надеждой на спасение. Но затем накрыло снова. На этот раз — надолго. Кажется, уже навсегда…

Последнее, что он видел — это гигантский водоворот, в котором стремительно исчезало разваливающееся на части судно. Надвое разрубленный водяным бичом черный плащ неизвестного колдуна, неестественно медленно оседающий на мокрые доски. Искаженные ужасом лица уцелевших пиратов, почти сразу пропавшие в пенном месиве из волн, щепок и оборванных снастей. Безвольное, похожее на сломанную игрушку тело Хита, пробитое насквозь какой-то деревяшкой. А еще — разинутый в беззвучном крике рот Угря, на которого с протяжным стоном рухнула вторая мачта. Совершенно белое, помертвевшее от усталости лицо Вэйра, в глазах которого промелькнуло злое торжество. И еще одна воронка, начавшая закручиваться вокруг его неподвижно стоящей фигуры. И от которой в сторону тонущего южанина уверенно протянулось несколько полупрозрачных, зловеще извивающихся щупалец…

Глава 17

Виары тренировались. Едва наступила полночь, а их серые тела, бодро отряхнувшись, длинной вереницей покинули реку, Вожак суровым рыком позвал мохнатых учеников на еженощные занятия, от которых если кто и хотел уклониться, то все равно не сумел.

На огромной поляне в глубине золотого леса они, кажется, собирались не первый день и, вполне вероятно, не первый год — она была старательно вытоптана, размечена, освобождена от кустов и ненужной поросли. На одном краю красовался большой серый валун, где чаще всего возлежал господин Борже, находясь в волчьем обличье. А все остальное пространство оставалось свободным, потому что стая предусмотрительно располагалась по краям, отдавая большую его часть для схваток.

Сегодня Вожак сам тренировал молодых волков, бесстрашно выйдя в центр огороженного круга и требовательно подзывая к себе виаров одного за другим. Иногда они выходили парами, иногда по трое или целой толпой. Подолгу кружили вокруг старого волка, угрожающе скалились, многозначительно переглядывались, беспокойно порыкивали, а затем бросались в атаку, стараясь опрокинуть, смять, задавить численностью. Но пока безуспешно: сколько бы ни было против него поединщиков, Вожак еще ни разу не потерпел поражение. Он крутился юлой, ловко уворачивался и искусно избегал ударов, а молодые виары, откатываясь от него стонущими и прихрамывающими клубками, с разочарованным рыком утыкали носы в землю и уныло плелись на свои места, дожидаясь следующей попытки.