Ах, маэстро паяц (СИ)

Ярмарочную площадь с трех сторон окружали церкви - со стороны Светла улицы это был мрачный готический Храм Вознесения Девы Марии, с северной, правой стороны - барочный Храм Святого Микулаша, а с южной - костел Святого Стефана, правда его облепили невысокие дома и виднелась только покатая крыша и гордая башенка с часами и шпилем. Замыкала площадь старогородская Ратуша с астрономическими часами, вокруг нее уже столпился народ, вооружившись камерами. Дома пленившие площадь сплелись сплошными фасадами с мансардами, разъединялись они лишь из-за дорог, создающие пять улиц. Посреди нее образуя круг вокруг статуи писателя цвели клумбы между скамеек. Агнесса бесцеремонно втиснулась рядышком с парочкой и, как будто специально мешая им наслаждаться друг другом и видами, зашуршала ворохом своих бумаг. Теперь ей нужно было пересмотреть свой маршрут, можно было бы пройти мимо Святого Микулаша, повернуть на Злотниковую и добраться прямо до бывшей коллегии иезуитов. Может, стоило поискать там, где она его встретила? Не успела она додумать свою мысль, как ей под нос сунули листовку, предлагая провести экскурсии по городу. Агнесса буркнула, что ей это не нужно и, запихнув в сумку бумаги, отправилась в противоположную сторону - к костелу Святого Стефана.

Улочка с площади была узкой, но даже на ней втиснулся магазин с сувенирами, выставив посреди пути подставку с открытками. Дальше она расширялась, и к счастью людей на ней почти и не было. Агнесса, озираясь по сторонам, проходила мимо магазинов с шоколадом (оконные рамы и дверь были выкрашены в непривычный зеленый цвет), местным пивом, лавок с керамикой и, конечно же, изумрудно-зеленых витрин, где поблёскивая на свету, манили бутылки с абсентом. Первый символ попался уже на подходе к костелу - три красных розы. Дом так и назывался "У трех роз" и его не минула участь сувенирной лавки. Сам костел Святого Стефана был довольно скромным представителем ранней готики, с одинокой колокольной башней и черной крышей, гладкими стенами без скульптур и барельефов. Агнесса миновала его, даже не удостоив его взглядом.

Скоро она поняла, что все же попалась в ловушку, дома вокруг были одинаковые во всем и в этажах, и окнах, и декоре, а проулки и улочки, которые отсчитывала Агнесса и закрашивала их на картах только водили по кругу. Она обнаружила незнакомую ей белую церковь. Трехэтажные дома со скромной отделкой сменялись ажурными с мансардой и так раз за разом. Но Агнесса не отрывала от них взгляда, она внимательно осматривала каждый камень, каждую завитушку в надежде обнаружить искомый знак. Ей встречались и три золотых яблока, и черный медведь, и лебеди, и даже павлин.

Очередной виток этого старинного лабиринта вывел ее на тихую улочку, где не было, что странно ни одного человека. Она была молчаливой, а на стенах ни единой вывески. Ни одного магазина, ни одного кафе. Агнессе подумалось, что дома были заброшены, за стеклами окон стояла только тьма и ни признака жизни.

Ее внимательные глаза углядели нечто загадочное. Скромные домики прервал высокий узкий дом с элегантной лепниной под небольшими окошками. Над входом в ровном прямоугольнике из камня была вырезана маленькая мордочка. Она сразу привлекла внимание Агнессы - это было не человеческое лицо, и больше походила на ежиное с маленькими носиком и исполосованное шерстинками. Из его рта вытекали дубовые листья. Агнесса долго разглядывала его. Лепнина на домах всегда имела форму завитушек, растительных и цветочных узоров, но никак не людей или иных существ, и она всегда была отпечатком XVIII века, но этот барельеф казался прикосновением тех седых времен, когда на этих землях еще жили кельтские племена. Не будь эта мордочка вне досягаемости Агнессы, она бы непременно потыкала в нее пальцем, но увы прыгать в тщетной попытке достать изображение она не собиралась, кто знает, может прямо сейчас за ней кто-нибудь наблюдает из-за стекол.

Но стоило ей переступить дальше, как вдруг ее оглушил иррациональный страх. Такой странный, резкий, берущий свое начало в неизвестности и темноте ее души, и хоть вокруг пустота, ей очень хотелось сбежать. Бежать быстрее, чем с Девичьей крепости, быстрее ветра, убежать так далеко, куда не могла забрести человеческая мысль. Убежать и забыть обо всем.

И все же она пересилила себя. Хоть страх и выл в ее ушах, а разум так и рисовал чудовищ в тенях, она заставила себя идти дальше. Хуже наверняка уже не будет, убеждала она себя.