Ах ты... дракон!

Пых! Беззвучная вспышка полыхнула над крышей, как взорвавшийся шаттл или мощный салют. Зеленовато-белое пламя жадно вцепилось в снег, лед и ночное небо, и мы торопливо пригнулись, прикрывая глаза от невыносимого света.

— Это что еще?

— Не знаю… — заморгал вельхо.

— Не ты наколдовал?

— Нет…

— Три… — выдохнул за моей спиной Славка.

Драконоловы.

Когда-то — очень давно — еще у первых костров на ночном выпасе будущий драконолов услышал одну историю. Про дракона, мага и потерянную удачу. Тогда он еще знать не знал, что станет не обычным хозяином при поле, а драконоловом, просто мальчишки у костров всегда любили пугать друг друга страшными историями о преступивших вельхо, о злых драконах, о проклятьях и проклятых. После этого тихие летние ночи казались еще спокойней, а скучная крестьянская жизнь — не такой уж скучной.

Но вот эта история, про говорящего дракона, который не убил охотника-вельхо, не отобрал его магию, а выпил его удачу, почему-то произвела сильное впечатление и запомнилась надолго.

Сейчас драконолов тоже ее вспоминал.

Страшно было слушать про то, как вельхо сначала не понимал, что творится: отчего отвернулся лучший друг, почему испортился амулет и едва не погиб заказчик. По какой причине проснулась давняя болезнь. И как загорелся дом, где жила его семья… вся его семья.

Страшно было именно это непонимание: вельхо не утратил ни магии, ни разума, на нем никто не нашел проклятий… только он так и не мог постичь, откуда беда. А беда подступала все ближе, пока не отобрала все.

Может, они сейчас тоже так — просто не понимают? Не видят?

Кто выпил их удачу, кто? С первого шага в этот проклятый дом все, все пошло не так. Они словно стали новичками без всякого опыта, тупо лупя куда попало. В команды часто брали таких героических дурачков, мечтающих о подвигах — потом на охоте именно их подставляли драконам, сберегая основной состав. Называли таких, «горючим мяском». А сейчас они такие и есть — «мяско»»! Тупицы, беспомощней слепого мурчонка! Куда девалась сработанная пятерка, что всего только семь пятих назад разыграла отменную комбинацию с поддельным драконьим малышом, благодаря которой их добыча, молодой дракон, сам прилетел в засаду?

А та старая драконша, за которую они получили по кошелю целиков на каждого? Она тоже кочевала через Границу не один год. Опытная, матерая, постоянно таскала у людей то коз, то бычков, и ни разу не попадалась. А они смогли ее заломать, да так, что туша практически целая была, даже кости почти все целехонькие. Тогда смогли. Они не первый год охотятся. С помощью покровителя они знают то, о чем не ведают другие команды — к примеру, что драконы могут принимать человечий вид. Знают, как брать драконов живыми, как сохранить самое ценное.

Так что же на этот раз пошло не так?

Проклятье!

Даже крыша этого дома, даже крыша, место, куда не должны были дотянуться драконьи чары, встретила их негостеприимно. Холод — пока шла эта их самая позорная в жизни охота, здесь успела наступить ночь — мгновенно наложил свои ледяные руки на лицо и полез студеными пальцами под одежду, выискивая щели. Снег сбился в твердую, почти ледяную корку, злобно подстерегавшую малейшую оплошность охотников. Одного подстерег, уложив лицом вниз со сломанной ногой. Крыша изгибалась покруглыми подъемами и топорщилась дополнительными коньками. И за каждым таким выступом могли притаиться они. Драконы. Добыча, открывшая охоту на самих охотников. Он теперь знал, он давно догадался: их просто заманили сюда.

Драконы решили поохотиться на людей.

Кровавые твари.

Сначала заманили, потом выпили удачу и теперь развлекаются, наблюдая, как беспомощные людишки тычутся туда-сюда в поисках несуществующего выхода… и даже, может быть, с близкого расстояния! Вон оттуда. Или из-за той надстройки.

Но ничего, он настороже. Он успеет…

Кто-то вцепился ему в руку. Искатель.

— Ты чего это? Спрячь разрывец, придурок.

Спрятать оружие, когда драконы близко? И кто тут чокнутый?

— Почему?

— Тут крыша. Нас всех посбрасывает взрывом. Умом тронулся?

Нет. Но драконы близко.

— Спрячь!

А может, они ближе, чем кажется? И стрелок подозрительно уставился на искателя. Тот ведь никогда так не говорил. Искатель гордился, что никто никогда не может вывести его из себя. Кровь, мол, благородная, линия Возвышенных в пятом колене, то да се. И?