Ах ты... дракон!

В амбаре разом похолодало на десяток градусов.

— Точно недоучка, — уже спокойно, без злости, проговорил первый. — «Малые оковы» впервые пробует, похоже. Непуганый…

— Может, дичок?

— Может. По ноге ему добавь, а то больно резвый на вид. От колена вниз.

И еще один хлопок — легкий, чуть ниже колена — выбивает последнюю надежду сбежать.

— Вот так. И кто ты, паренек?

— Он преступивший! — забытый было местный Поднятый, видимо, заскучал без внимания и сейчас, резво обежав меня по дуге, снова пристроился впереди. Так сказать, влился в ряды присяжных. И тут же поторопился внести свой вклад в разговор. — Конец твоим преступлениям, гаденыш!

Если он так надеялся засветиться перед мажьей властью и чего-то себе под шумок выторговать, то зря: арестная команда не обратила на него никакого внимания.

— Для дикого чересчур наглый, — продолжил свои догадки старший. — Так что, малой, ты у нас из разговорчивых или ответы выколачивать придется?

— За что? Это… ошибка.

Нет, ну должен я хоть попытаться?!

— Чья? — почти ласково улыбнулся старший. Как кот, прихвативший в лапы мышь.

— Никаких ошибок! — Поднятый просто лучился. — Тебя тут уже ждали, преступивший!

— Я вельхо!

Мимо. Арестная команда только хохотнула: черноволосый, помоложе, недоверчиво и негромко, зато шатенистый, с носом-картошкой, разом растерял свое показное равнодушие и буквально закатился смехом. Поднятый растерянно кривился, пока мужик тыкал в меня пальцем, вытирал слезы и ржал, ржал, ржал, как табун коней после пожара на конопляном поле!

— Вельхо? Вельхо он! Нет, вы видали? Видали, а? Морда… вот же морда наглая… а?

Ну хоть кому-то здесь весело. Паршиво только, что за мой счет…

— Попался, грабитель! — вставил свои пять копеек Поднятый. — Тебя тут со вчерашнего дня ждут. Сами вельхо, из самой столицы почти, по твою шею приехали! Как услыхали, что кто-то посмел себя за ихнего выдать, так сразу и примчались. Это надо ж было додуматься — вельхо прикинуться! Ты б еще драконом притворился!

А это мысль. Только я ее еще не думал. Сработает ли оборот, если руки не действуют от слова «совсем»? И нога. Маги умеют паковать добычу, Терхо говорил…

Зря я не слушал.

— Думаешь, никто не слышал про поселок золотоискателей, откуда ты украл зерно, овец, быков и золото?

О-па, я еще и золото украл. Интересно, куда я его дел? Причем вместе с овцами и… о, еще и быки. И нафиг мне при краденом золоте нужно было с зерном возиться? Эти мысли его голову не посещали? Да куда там. И не посетят. Вон какой довольный. Будто арестная команда пообещала с ним этим самым золотом поделиться.

И Славка был прав — я действовал слишком грубо, слухи уже понеслись.

Придурок ты, Макс.

— Думал, у нас в городе такие дураки?

Да я, в общем-то, и сейчас так думаю… хотя обстановочка не особо к размышлениям располагает. Но да. Дураки. И я — за компанию…

— Вееельхо… — продолжал ржать шатен. — С шестого континента!

— Ты был прав, собрат: наглость — редкостная, — кивнул темноволосый. — Я такого и не припомню.

Я угрюмо молчал. А что скажешь?

Шестым континентом тут прозывалось то, что дома просто и незатейливо объявлялось «у черта на куличках». То есть нигде.

— Слышь ты, вельхо-самозванец, — все-таки просмеялся носитель носа картошкой. — Ты себе Знаки хоть нарисовал? Или поленился?

— Есть у него знаки, есть! — тут же внес «вклад в помощь следствию» Поднятый. — Он показывал! Вот! И вот!

Старательно задранные рукава продемонстрировали золотые значки самых разных конфигураций. Ну да, мы с Терхо старались… коль выдаешь себя за вельхо, так выдавай убедительно. С колдовством, Знаками и со всеми понтами, которые обожали кидать молодые маги. С колдовством у меня туговато пока (магия у драконов есть, да и у меня тоже… но там, где вельхо, упрощенно говоря, зажигает свечку, дракон «бабахает молнию» или запускает лесной пожар, так что нафиг все осложнения, нафиг), с понтами, наоборот, порядок — еще и поделиться могу! Дело было в Знаках, которые Терхо, кстати, рисовать отказывался.

Маг буквально по своей комнатушке, как пес с прицепленной к хвосту банкой, махал руками и возмущался. Казалось, еще минута — и, увлекшись, он побежит по стенкам и потолку: