Ахейцы. Книга третья

– Как не нужна, так караулит меня на каждом шагу, а как понадобилась – так нет ее. – возмущается Фиест. Не врываться же ему к ней в спальню, в самом деле.

И время так медленно ползет – когда же она проснется? Кстати, Аэропа – большая любительница понежиться в постели, и долго еще Фиесту придется ждать ее пробуждения, беспокойно метаться и нервничать, а потому оставим его на время в покое и посмотрим, чем в столь ранний час занят Атрей, который, кстати, уже поднялся. Как обычно серьезный, неулыбчивый, подтянутый, гладко выбритый, прекрасно выспавшийся, что называется со свежим лицом, Атрей, в окружении эврисфеевских советников решает вопросы организации игр – строго говоря, основные из них решены накануне, однако нынешний правитель Микен дотошно проверяет, все ли успели.

– Горячее питание организовали для зрителей? – под горячим питанием подразумеваются расставленные у входов на стадион вертела. Еще вчера резали эврисфеевских баранов, чтобы накормить всех зрителей игр.

– Хватит ли микенцам мяса и вина? Все ли атлеты готовы? Какие призы объявлены за победу?

– Все готово, буквально все – наперебой убеждают советники Атрея – Начало в одиннадцать, проход бесплатный, еда, напитки – все за счет казны, бочки с вином всю ночь свозили к стадиону – пришлось караулы выставлять

– Призы участникам – как водится – венков достаточно

– Нет, не достаточно. – возражает Атрей – Каждому победителю – по корове из царского стада, хочу чтобы люди оценили мою щедрость

– Вас и так ценят – никто не сомневается, что вам Микенами и дальше управлять

– Все единодушно за вас. Специально вчера людей посылали мнение народное послушать – весь город только и говорит – Атрея на трон, так что можете быть спокойны.

– Потому лишнее это – коров раздавать

– Ничего, один раз можно побаловать народ

Смотрит Атрей на советников Эврисфея – привыкли с прижимистым царем на всем экономить – их не переделаешь уже – старички одни, сморщенные, сутулые, седые…

– Лично поеду проверять. Прямо сейчас.

Атрей устремляется вон из дворца, прямиком к микенскому стадиону, увлекая за собой всех советников. Слишком важно для Атрея провести игры в честь Эврисфея на должном уровне – ведь он, как приемник погибшего царя, уже на следующий после игр день примет бразды правления на себя – а потому все должно пройти без сучка и задоринки.

А красавица Аэропа все еще спит, укрывшись мягким одеялом – даже солнечный лучик, что скользит по пухленькой щечке, совсем не беспокоит ее. Не знает Аэропа – да и откуда ей знать, что Фиест наверное в сотый раз проходит мимо закрытых дверей ее покоев и даже пару раз справлялся у прислуги – не встала ли хозяйка? А хозяйка, между тем, поднимется не раньше двенадцати, а то и позже, когда все мужское население Микен давно будет сидеть на стадионе – только ей-то куда спешить? Женщин все равно не пускают на такие состязания – обнаженными выступают атлеты – потому и нет болельщиков женского пола на трибунах микенского стадиона. Пока Аэропа проснется, пока завершит утренний туалет, еще и завтрак в постель наверняка потребует – вообщем, раньше часа дня ее не ждите, и Фиест вполне мог бы вздремнуть немного – только не до сна ему. Караулит он час ее пробуждения, караулит, а сам соображает, как бы похитрее, не вызывая подозрений, узнать ему о золотой шкурке? Как заставить Аэропу расстаться с ней? А время от вынужденного бездействия так медленно тянется, и он ничего не может сделать – остается ему только ждать, а с другой стороны – летит, летит время – скоро полдень, а Фиест еще ничего толком не смог предпринять. Остается ему сесть на широкий подоконник прямо напротив дверей покоев Аэропы – не предусмотрены в коридорах мрачного дворца кушетки да кресла – и ждать дожидаться.

После стольких волнений, после лихорадочных пробежек по дворцу, после практически бессонной ночи – только прикорнул Фиест на подоконник, и сам не заметил, как задремал. И снятся ему беспокойные жуткие вещи – просто чехарда какая-то: золотая шкурка летает в воздухе перед ним, и он, Фиест, никак не может ухватить ее за край, а мимо на медном сияющем блюде, будто нарисованные, проплывают безжизненные лица его сыновей, совсем еще юные, мальчишечьи лица – только ни кровинки в них и глаза закрыты – лишь алые струйки стекают с уголков рта. Ужасается во сне Фиест – наконец-то хватает шкурку – и пытается набросить ее на мертвые лица – он точно знает, что оживут они, едва шкурка коснется их, но ускользает шкурка от неловкого движения, и вновь Фиест пытается ухватить ее… Мне нужна она, нужна позарез! – восклицает во сне Фиест.

– Кто тебе нужен? Уж не я ли?

В мутных спросонья глазах отражается страх – Фиест еще во власти кошмарного сновидения – перед ним стоит Аэропа в розовом полупрозрачном наряде и своими пухлыми пальчиками убирает спутанные каштановые кудри с его лица.

– Говорят, ты искал меня? – так и не дождавшись ответа на свой первый вопрос, продолжает Аэропа. – Непонятный ты какой-то, Фиест. То бежишь от меня, то сам ищешь…

– Искал, да искал – бормочет Фиест, постепенно приходя в себя.