Ахэрээну (СИ)

У нее есть дом, достаток — спасибо покойному мужу, она молода и красива. Да, Нэйта она ненавидит, но, в конце-то концов… Нет сомнений, Тори скорее всего убили они — только за это должна мстить родня.

Но как противно думать о близком торжестве Нэйта… так, что впору возненавидеть пение жаворонка. Говорят, пение это когда-то возвестило победу их дальнего предка, иначе мирная птичка в жизни не стала бы символом жестокого Дома.

Нет, в память Тори… и немножечко ради Кэраи. Совсем капельку, что-то в нем есть все же, чтобы искренне, а не по традиции желать удержаться у власти именно их роду.

Лиэ осушила чашку, по щеке скатилась слеза — сама не сказала бы, о чем именно плачет. О своей бессмысленной жизни, возможно. Жизни, которой многие бы позавидовали.

В шорох ручья вплелся шорох шагов по гальке, усыпавшей дорожки. Молодая женщина подняла глаза и пару мгновений смотрела на невесть откуда взявшуюся перед ней высокую темную фигуру. Этого мужчину она не знала. Вестник, возможно?

Это была последняя мысль — он нагнулся, выбросил вперед правую руку, и что-то ударило Лиэ в грудь. В серебряные блики фонтана причудливым образом вплелось щебетание жаворонка, тоже серебряное, а потом красное.

Глава 5

Срединная давно не помнила войн. Еще Сосновая сдерживала набеги мелких правителей, делящих территорию, как волки тушу, а тут уже прочно обосновался Дом Таэна. Уже после он переместился в Осорэи окончательно, не нужны стали высокие стены Срединной. Но с них до сих пор наравне с флагами провинции поглядывала малиновая рысь.

Откуда-то тянуло дымком, во влажном воздухе запах казался острее. А кузни ведь далеко, за главным двором еще улочка, лишь потом начнется крыло оружейников. Запах же такой, словно костер разожгли прямо здесь, перед воротной башней.

Рииши было тревожно. Куда хуже, чем в прежние дни, даже новость о начале войны не заставляло так тоскливо сжиматься сердце, будто поселились под ним ненасытные пиявки.

Его удалили из Осорэи, и вот он здесь, и нет никаких понятных вестей. А теперь и господин Кэраи уехал. И Майэрин нет — кажется, с ней было бы спокойней.

С тех пор, как простились на пороге дома — зарядил дождь, и до ворот она не пошла — вспоминал почему-то ее на крыльце, только так — в серо-голубом, как горлица, голубые камни на цепочках покачиваются, украшая забранные наверх волосы, а ко лбу и щекам прилипли несколько намокших прядок.

Что, в сущности, знал о ней? Ничего. Но был искренним, говоря о своем уважении.

И до сих пор — хоть и его затея была — не уложилось в сознании, что отныне у него есть жена. Да еще из рода Аэмара. Так упорно стремился к цели, что теперь, как при беге, запнулся о камень и не совсем представлял, что дальше.

Новобрачная должна была приехать к нему, но сперва ее мать приболела и ей понадобилась забота дочери — при полном доме служанок больше ведь некому, а потом господин Таэна-младший уехал, и Аэмара перестали придумывать объяснения, почему Майэрин все еще не в Срединной. Это не прибавляло сердцу легкости — как опасался господин Кэраи, так и вышло, а сам Рииши никак не может отлучиться и самому забрать жену. Впутывать же в это дело уже собственную родню значит выставить себя в глазах старших совсем младенцем, который вообще непонятно зачем женился.

…Сегодня здесь тоже был дождь, час барабанил по деревянным и черепичным крышам, а потом прекратился в один миг, и солнце так же быстро подсушило землю, вместо водяного ковра оставив лужи. Подсушило — и скрылось за тучами. Только в кузнях огонь горит всегда.

По двору недалеко от ворот вприпрыжку пробежала чья-то девочка, подобрав юбку; тут в Срединной, было не так уж мало детей. Их не пускали ни в казармы, ни в крыло оружейников, ни на площадки для тренировки воинов, но детям и без того хватало места.

У командира Асумы у самого было трое, только не здесь, семья жила в усадьбе подле Осорэи.

Бесшумно появился Така, первый помощник командира, в отсутствие Асумы отвечающий за крепость. Уже немолодой, неприметный, с чертами будто бы полустертыми, но с осанкой, сделавшей бы честь наследнику трона. А ступень только вторая, и выше уже не будет, похоже. Для простого смертного и это очень хорошо, но для человека, от которого зависит такая важная военная единица, маловато.

— Как ваши люди? — спросил он.

— Ничего, держатся.

Оружейникам пришлось, пожалуй, хуже, чем солдатам, если говорить об отдыхе. Его не было вообще. Рииши рядом с ними ощущал себя бездельником, хоть сам он не покидал мастерских, особенно тех, где кузнецы старались сделать сталь прочнее нынешней. Следил за работой, говорил с ними с пониманием дела, искал подсказки в книгах своей страны и чужих, но все равно ощущал себя подмастерьем. Ему не хватало знаний отца.

— Если, хвала Небесам, вести не врут, то в войне наметился перелом, — сказал Така.

— Хорошо бы… Лишь бы командир Асума успел в Сосновую вовремя, и помощь из Лаи Кен подоспела.