Ахэрээну (СИ)

О рухэй тут знали, их сильно боялись, но «полностью сожженные поселения всего за полдневный переход отсюда» оказывались целыми, зато там уверенно говорили о другом разоренном месте. И, конечно, на чем свет стоит кляли свои же северные войска.

— Сороки, а не люди в этих горах, — бурчал монах себе под нос, — слухи разносят…

— Слишком уж много они знают для просто слухов, — вслух думал Лиани — ему немного полегчало с тех пор, как самые страшные байки раз за разом оказывались вымыслом. — Кто-то, я думаю, постарался, рассказывая новости местным. Эту бы сволочь… Так опорочить человека, сдержавшего лавину на севере!

Недалеко от Эн-Хо обоим уже было не по себе сейчас все наконец станет ясно. Они даже шли чуть медленнее, и, зная, что не время еще, все-таки всматривались в прогалы между деревьев, и в каждом почерневшем упавшем бревне готовы были увидеть тело убитого.

Сухое дробное звяканье раздалось в воздухе, затем козье блеянье, потом по склону посыпались козы — сбегали, вскидывая задние ноги, мотая бородками. За стадом на тропу вышел пастух, сам угловатый и верткий, будто коза. Почтительно поклонился, увидев монаха.

— Не в наш ли монастырь идет святой брат?

— В Эн-Хо? Он цел, хвала Небесам?

— Еще как цел, спасибо молитвам отца настоятеля, святой братии и вещей девы!

— Что за дева? — заинтересовался брат Унно.

— Ее, говорят, послала Заступница, — охотно начал пастух. — Она видит сны, в которых будущее предсказывает, этого даже отец настоятель не мог, говорят…

Заканчивал речь он уже перед кустами и козами. Путников будто смыло.

— Отпусти мой рукав! — возмущался брат Унно, едва поспевая за Лиани. — То есть брат смиренно просит. Мог бы хоть не на людях! Ишь, выздоровел!

До стен и пристроев монастыря оставалось не более часа.

**

Нээле снилось, что она снова в холмах после гибели Тайлин, и Лиани увезли, и неоткуда ждать помощи. Время сместилось, все произошло одно за другим, сразу. А она шла, не зная куда и зачем, и ей мнилось, будто она давно умерла, и призраком бредет по земле. Ветер дул сильный, дождь сыпал, мелкий, холодный, словно осенью. Вокруг бугрились холмы с трещинами в склонах, черных, как после пожара. Смеркалось. А потом она увидела свет, будто костер или окошко в доме; на свет побежала. Споткнулась — и чья-то рука подхватила девушку.

— Куда ты спешишь?

— Я должна помочь… вдруг там я найду тех, кто сможет…

Повернула голову, пытаясь понять, кто говорит с ней. Увидела: за спиной не холмы, там высилась ограда монастыря; фигуры Опор сейчас отчего-то напомнили могильные камни.

— Нет нужды спешить. Что тебе сторонние люди по сравнению с истинно важным? Ты ведь уже поступала так?

В дверь негромко, но настойчиво стучали.

— Сестрица, зовут, новость хорошая, — пискнул у двери мальчик, отданный еще в младенчестве в монастырь, но в монахи пока не посвященный. Девушку он очень любил, но побаивался из-за волшебного дара, за что его корили старшие.

— Да, да, я иду, — пробормотала, не спросив, что за новость — слишком ярко еще стояло перед глазами ночное видение, и сердце все еще учащенно билось о ребра. Сон? Да, только сон…

Она подскочила, ухватила кувшин с водой, спросонья неловко плеснула — вместо умывального таза попала себе на колени. Все еще мерещилась рука, будто ее коснулась на самом деле.

Давно ей не снились кошмары…

Хотя вроде и жуткого не было во сне. Просто фигура с закрытым лицом, и даже голос приятный. А странные речи… что ж, ей напомнили о пятне на ее совести — как раз когда она возгордилась, стала считать себя отмеченной Небесами.

Но, стоило ей глянуть в окно комнатки, мысли о совести и кошмарах вылетели из головы. По булыжникам дворика в сопровождении монахов шли двое. Одного она не сразу узнала, вспомнила уже по дороге, зато второго…

В темном поношенном платье, с убранными в узел волосами стояла, в тени полупрозрачная. Одни глаза остались — запавшие, обведенные темными кругами, а в глубине было приглушенное сияние, словно свеча под водой горела.

Лиани стало не по себе. Вспоминал ее, похожую на Кэйу, только тоньше, волшебней, а перед ним едва ли не святая отшельница.

— Вот что стены монастырские делают, — хмыкнул за плечом брат Унно, — Стоит покинуть их — и пожалуйста, невинными зайцами и тетеревами питаешься вместо корешков и зерна, а сюда приди — наоборот, сразу благость во всем существе разливается.

В другой миг Лиани, наверное, смутился бы от таких слов, а то и рассердился даже, но сейчас был благодарен. И к Нээле подошел с улыбкой, будто лишь пара дней как расстались.

Им не сразу удалось поговорить. Сперва путников позвал к себе отец-настоятель, и туда Нээле ходу не было. Она бродила окрестными двориками, бездумно улыбалась набежавшей ребятне, что-то отвечала на расспросы взрослых. Мало кто знал из прибившихся беженцев, что несколько месяцев назад один из пришедших сегодня ушел в никуда, а другой — с поручением, но ощутили — произошло нечто важное.

Потом Лиани вернулся, вокруг сразу собрались желающие новостей, и рухэй занимали больше всего.