Акимуды

– Любовь – это недальновидность, – внушал Волков.

Куроедов впитал в себя мысли учителя. Он владел знанием, что Великий Террор – основа империи, что без смертей и посадок 1937 года не было бы Великой Победы, он был уверен, что демократия – это всего лишь маска, умело натянутая на общество, что расизм неизбывен и агрессия – суть зрелой личности. При этом он был влюбчив, обладал чувством юмора, обожал Америку и берег честь смолоду.

Ему везло с женщинами, но не везло в любви.

– Ну, черт! – ударил по столу кулаком Патриарх в своей резиденции.

– Только вожди нации хотят физического бессмертия! – сказал академик Лядов.

– И мегаломаны, – добавил я.

– Мегаломаны вроде тебя, – хмыкнул Лядов.

– Смотрим дальше, – сказал министр Виноградов.

На экране появляется его недоуменное лицо. Со своими МИДовскими помощниками он привычной официальной походкой подходит к иностранной делегации.

Группа иностранных дипломатов хохочет, схватившись за животы, словно они оказались в смешном пространстве.

Переждав их неуместный хохот, тренированный министр Виноградов невозмутимо приветствует делегацию, приглашает в ВИП-зал. В косоворотке, весело размахивая руками, идет моложавый иностранный Посол. В ногу с ним идет Виноградов – за ними вся команда.

– Do you speak… – спрашивает Виноградов с густым нью-йоркским акцентом.

– В России, – дружески перебивает его Посол, – мы будем говорить по-русски. Так будет удобно и вам, и нам.

– Как долетели?

– Спасибо. Я вижу, что мы оделись не по сезону.

Посол делает малозаметный жест. Иностранцы на миг растворяются в воздухе. Перезарядившись, они продолжают шагать в костюмах, которые точь-в-точь копируют костюмы встречающих. Посол фактически идет в одежде Виноградова – даже «гангстерские» ботинки от John Lobb одинаковые.

– Они прилетели без вещей, – сообщил в кабинете генерала Виноградов.

– Как название страны? – оторвался от экрана генерал.

– АКИМУДЫ.

Генерал повернул седеющую голову в сторону карты мира, висящей на стене:

– А-КИ-МУ-ДЫ? Прости, Господи! Где это государство находится?

– Не знаю, – сказал Виноградов.

– Шутите?

– Мне не до шуток.

– Но они – белые, – заметил следователь Суровцев.

– Вижу, что не зеленые! – хмыкнул генерал. – У них где еще посольства? В Париже? В Вашингтоне?

– Только у нас, – ответил Виноградов.

Они продолжали одновременно с разговором смотреть видеозапись, на которой Посол неизвестной страны объяснял Виноградову на чистом русском языке:

– У нас такой обычай. Когда мы путешествуем, нам присваивают имена и фамилии той страны, куда мы едем.

Меня зовут Николай Попов. Николай Иванович.

– У вас русские корни?

– У кого же нет русских корней? – с улыбкой заметил Посол. Он оглянулся по сторонам, посмотрел на чистое небо: – Русская осень! Я рад, что вернулся сюда.

009.0

<РЫБЫ>

ВИП-зал. Стол переговоров. Бутылки с пятигорской водой. Молодые и пожилые официанты стоят у входа в бабочках, с бокалами шампанского на подносах.

– Прошу вас! – слащаво угощает Виноградов.

– А это что?

– Шампанское, – подсказывает Виноградов. – Абрау Дюрсо. Издание люкс! Наше – лучше!

Виноградов несколько приободрился. Наши чиновники научились действовать в самых неожиданных ситуациях. В отличие от советских, они знали мир, прекрасно одевались и занимались сетевой дипломатией, забрасывая невод в любую реку. Их ничто не смущало, кроме бедности их бюджетных заведений.

– Да ну! Как же я давно не пил вина! – Посол выпивает шампанское залпом. Вертит пустой бокал в руках. – Вкусно!

– Добро пожаловать в Россию! – Виноградов поднимает бокал.

Посол снова выпивает шампанское залпом. Они усаживаются за стол. У иностранной женщины мелкого роста – букет красных роз.

– Как называется столица вашего государства? – интересуется Виноградов.

Посол обращается к своим сотрудникам:

– Как она у нас называется?

Сотрудники замялись.

– Посмотрите на эту собаку с рыбьей чешуей, – рассмеялся Посол, – мой советник по науке, господин Дубинин, даже не помнит названия нашей столицы!

– Каждый называет ее по-разному, – сказал советник по науке. – Но приблизительно – Виктория.

– Пусть так! Хотя ее можно назвать и Кукуй. А это наш генеральный консул, – сказал Посол, указывая на единственную женщину. – Точнее, консул смерти.

– Как смерти? – отпрянул Виноградов: он был в молодости советским атташе по прессе, портил кровь западным журналистам, потом прозрел – стал либералом. Теперь он разуверился в общечеловеческих ценностях и ездил в отпуск на Афон.

– Так, – объяснил Посол. – Консул – стильный стройный карлик! Но у нее еще нет имени-отчества. Не успела придумать. А это мой любимый человек. Идеолог.

Иван Поспелов. Верный Иван! Советник по культуре.

– Я всего лишь поддерживаю творчество человеческим сотворчеством, – популярно объяснил встречающим Верный Иван.