Аконит

– Прости, что разбудил, – наконец говорит он, поворачиваясь к ней лицом.

– Гил, – вздыхает она. Его имя, слетающее с ее губ, всегда кажется самым правильным, что существует в этом мире.

Корри уткнулась лбом в грудь Гила, и он почувствовал, как рыжие пряди щекочут его живот.

– Пойдем в постель. Мне холодно без тебя…

– За окном лето, – возразил тот больше наигранно, потому что внутри уже поднималась горячая волна удовольствия от ее слов.

– Тут прохладно.

Когда Корри бурчала, ее влажные губы задевали кожу Гила. Он больше не пытался унять нарастающее возбуждение, и его ладони заскользили по ее спине, талии, округлым бедрам.

– Знаешь, мне ведом лишь один способ согреться.

Дыхание наверняка коснулось ее уха, когда Гил зашептал. Его руки сжали ее мягкие ягодицы, а зубы застыли над трепещущей жилкой на шее Корри. Слышался быстрый пульс, ее запах становился гуще… Истома прокатилась под кожей, вызывая мурашки. Гил почти тонул в удовольствии просто от понимания того, что его богиня тоже хочет его.

Ее немного вспотевшие от волнения ладошки уперлись в его плечи, Корри точно собиралась что-то сказать, но вместо слов – взгляд блестящих глаз. Ее зрачки расширились, и в них можно было найти отражение фиолетового света…

Гил надавил на поясницу Корри, заставляя ее придвинуться. Теснее, чтобы он мог вжаться в нее пахом. А затем склонился к ней, целуя шею и плечи, ловя ее стоны… Но все прервалось, когда Гил ощутил, как его сокровище отталкивает его. Он отодвинулся, взволнованно оглядывая ее. Что-то не так? Он сделал что-то не так? Ей больно? Неприятно? Что?

– Наверное, ты прав, – пробормотала Корри, найдя в себе силы на осмысленные фразы, – лето ведь. И без того жарко.

Она отстранилась, и Гил беспомощно отпустил ее, силясь не выдать разочарования, которое захлестнуло его. До крови он прикусил язык, ощутив металлический привкус, стирающий изо рта вкус Корри. Регенерация зашипела, заживляя ранку в один парс.

Гил облегченно улыбнулся, когда заметил, что его богиня в порядке, она просто играет с ним. И он хотел играть. Он напряг мышцы почти до боли, чтобы удержать себя на месте, и сделал жадный вдох, нащупывая в воздухе ее запах. Не сладкие духи с ванилью, не мыльный аромат розы, а ее запах.

Корри тем временем смотрела из-под полуприкрытых век, сквозь рыжие ресницы. Она убийственно медленно шевелила пальцами, поддевая полупрозрачную ткань сорочки, поднимая ее все выше. Оголились ноги, полные бедра, а затем Корри подняла руки, сжимая материю, и сняла сорочку через голову.

Все это время Гил смиренно стоял, алчно следя за ней, оглядывая ее тяжелые груди с розовеющими ореолами сосков. Он знал, что если коснется их, если проведет языком, то соски затвердеют, а Корри снова будет стонать.

Гил облизнулся, чувствуя жар и напряженную боль, скручивающуюся внизу живота. Скоро он будет ползать на коленях, упрашивая свою богиню позволить ему хотя бы коснуться, он будет скулить и умолять. И ему нравилось это, потому что он знал, что богиня милосердна…

Гил закусил губу. Воображение не помогало перетерпеть возбуждение, а только подстегивало его.

– Жарко, – вздохнула Корри, откидывая сорочку. Она действовала уверенно, но румянец на ее щеках не давал скрыть робкое смущение. И богиня знала об этом, потому что отвернулась, прячась под ширмой рубиновых волос.

Ее босые ступни опускались на пол беззвучно, пока она возвращалась в спальню.

Словно завороженный, Гил побрел следом, созерцая, как покачиваются бедра Корри. Он остановился у кровати, куда его богиня неспешно забралась. Она лениво отпихнула в сторону плед и легла на бок, спиной к Гилу. Неторопливо, словно боясь спугнуть, он опустился рядом, осторожно кладя ладонь на талию. Он ощутил, как глубоко вдохнула Корри, и как неровно выдохнула.

– Можно? – хрипло спросил Гил, едва касаясь ее живота кончиками пальцев, ведя то вверх, к грудям, то вниз, к паху.

– Даже не знаю, – зазвучала притворная задумчивость. Гил знал, что Корри позволит, но он хотел слышать от нее согласие.

– Пожалуйста, моя богиня, – умолял он.

– Ты настырный, – проговорила она, и в тоне послышалась усмешка. Это согрело Гила.

– Ты божественна, ты мой храм, мой алтарь. А я слаб, – он прижался губами к спине Корри, чтобы она чувствовала его улыбку.

– Слаб? Ты? – Корри немного развернулась.

– Перед тобой я ничто, мое сокровище, мой рубин…

– Это ты так в любви мне признаешься?

Гил удивленно моргнул:

– Разве нужно признаваться? Я думал, со мной и так все ясно…

Он думал, что весьма примитивен в том, что касалось его сокровища. Разве то, что он едва не скулит под ее взглядом, говорит недостаточно? Гил всерьез забеспокоился. Он не думал об этом, но вдруг его богиня действительно не понимает, насколько она дорога ему? Может, он переборщил с тем, чтобы скрывать истинные чувства?

– Вообще-то нужно хоть раз произнести, – надулась Корри, снова отворачиваясь. Она завозилась, устраиваясь поудобнее, и ее ягодицы оказались в опасной близости от паха Гила. Он с трудом сдержался, чтобы не податься бедрами навстречу.

– Я люблю тебя, – промямлил он.

– Не верю!