АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 2

Мысль о том, что амулет из неизвестного металла, с которым я ни на минуту не расставался, мог каким-то мистическим образом быть причиной происходивших со мной приступов, а те, в свою очередь, являлись признаком злокачественных перемен в организме, была сама по себе безумна. И всё же она, словно острое лезвие бритвы, больно полоснула по моему воспалённому сознанию. Сломя голову я бросился к умывальнику в углу комнаты, отгороженному складной ширмой, и устремил немигающий взгляд на гладкую поверхность зеркала. Дикий вопль, похожий на тот, что донёсся в роковую ночь из Блекстоунхилл, был, пожалуй, единственно возможной реакцией на увиденное. Я схватил подвернувшийся под руку кувшин с водой и запустил в повторявшего все мои действия мерзкого урода с безумными выпученными глазами, приплюснутым носом и широким, почти безгубым ртом, вдребезги уничтожив и зеркало, и моё собственное отражение в нём. А затем, ни минуты не колеблясь, я кинулся к револьверу, так и лежавшему на прикроватной тумбе, поднёс его к виску и нажал на спусковой крючок.

Вновь и вновь я нервно жал на него, и звяканье ударного механизма по пустым гильзам во вращающемся барабане издевательски, но, к несчастью, не смертельно, отдавалось резкой болью в голове. В бессильной злобе я упал на пол, облокотившись на кровать. За дверью послышались быстрые шаги и настойчивые стуки. Преодолев тяготившее меня на протяжении нескольких дней безмолвие, я ответил, что всё в порядке, смутив молодых людей за дверью своим неестественно гулким, гортанным голосом. Явилось ли это следствием длительного молчания или же произошедших метаморфоз, меня уже не волновало, в зеркале я успел увидеть достаточно такого, по сравнению с чем изменения в голосе были просто ничтожны. Нащупав дрожавшей рукой на груди металлический амулет, я сорвал его и зашвырнул в валявшиеся возле умывальника осколки, погрузившись в отчаяние. Часы тупого ступора, проведённого на полу у кровати, были прерваны внезапной мыслью, что, если присутствие амулета оказало столь сильное воздействие, то его отсутствие должно произвести обратный эффект. Несколько ободрённый этой мыслью, я, наконец, взобрался на кровать, и, уткнувшись лицом в подушку, попытался забыться подобием сна. Вновь, как и прежде, я оказался в подводном городе, с гротескными античными храмами, треугольными портиками, арками и длинными колоннадами. Всё больше он наполнялся жизнью, и я видел сновавших всюду обитателей глубин, они уже не казались мне столь омерзительными, наоборот, обращая на меня свой взор, эти существа испытывали некую неприязнь. Впервые в этих грёзах я услышал их голос, раскатистый и гортанный, какой издавали те, что вышли ночью на берег, и отдалённо подобный тому, какой издавал я сам в ответ, ещё не понимая их речь, но воспринимая её смысл посредством зыбких образов, возникавших в моём сознании.

Неожиданно эти болезненные видения были прерваны приступом удушья, куда более сильным, чем все предыдущие. Вскочив, я распахнул окно, пытаясь успокоиться, но казалось, что мою шею сдавило тисками, кровь прилила к лицу. Я бросился к умывальнику, но кувшин с водой был превращён в груду черепков. Повалив на пол складную ширму, я ринулся к двери, пробежал по коридору и, ворвавшись в ванную комнату, выкрутил ручку крана. В раковину ударила струя холодной воды, судорожно зачерпывая её руками и поднося ко рту, я вдруг ощутил, как в спазме моя гортань направила холодную воду в лёгкие. Откашливаясь, я внезапно понял, что удушье прошло, и способность свободно дышать вернулась. Неужели произошедшие в моём организме изменения пробудили некие рудименты, заставившие лёгкие начать действовать подобно жабрам земноводных?

Стало очевидно, что моя болезнь не только не отступила вместе с проклятым амулетом, но и продолжила развиваться, а уготованный мне судьбой конец, неизбежен, и я могу лишь смириться с ним. В некоторых людях течёт древняя кровь, о которой они даже не подозревают, и никогда не узнают, если судьба не столкнёт их со Знаком Дагона. Ещё несколько дней мне предстоит вдыхать воздух вместе с людьми суши, после чего я совершу то, чего так жаждал Элуорк, но был недостоин. Его тело так и не найдут, пожранное, словно принесённый в жертву скот, древним и мудрым хранителем озера, имя которому Нисаг. Совсем скоро, когда луна исчезнет с небес, и волны отступят, под разрывающий ночную тишину гул резного Рога Зова на освещаемый факелами берег выйдут те, кто поведёт меня в подводный город, раскинувшийся на дне Лох-Несса. Там я смогу закончить своё превращение и воочию увидеть древние храмы, с колоннадами и арками, возведёнными ещё римскими легионерами, которые, как и я, были отмечены высшим знаком, изменились и ушли в дивный подводный мир отца Дагона. А после я отправлюсь в многоколонный Й'ха-Нтлей у берегов Иннсмаута и циклопический Р'лиех. Там мы погрузимся в чёрные бездны, где будем вечно пребывать среди чудес и красоты.

Герберт Кэмпбелл, 17 августа 1921 года