АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 2

Силен не был жестоким или хладнокровным, он никогда не помышлял о том, чтобы убить её. Даже когда он окончательно устал от неё, даже в ту последнюю прогулку в сумерках у реки, когда она с горькими, истерическими упрёками угрожала рассказать его жене об их романе, он не хотел причинять ей какой-либо вред. То, что он ощущал, было повергающей в смятение смесью осознания угрозы своему семейному благополучию и внезапного безумного желания заткнуть ей рот, чтобы только не слышать эти невыносимо выматывающие звуки её сварливого голоса.

Он почти не осознавал, как схватил её за горло, как душил её беспощадными пальцами. Всё это было совершенно чуждо его природе; и потому, когда Эдгар наконец понял, что делает, он отпустил горло девушки и оттолкнул её от себя. Всё, что он видел в тот момент — это её испуганное лицо, её шея с отчётливо различимыми следами его пальцев. Лицо было белым, словно привидение в сумерках и ужасающе отчётливым во всех мельчайших подробностях. Он забыл, что они стояли на самом краю крутого берега, что именно в этом месте река очень глубока. Всё это он вспомнил, лишь когда до его слуха донёсся всплеск, сопровождавший её падение. И тут он с неистовым чувством ужаса вспомнил, что ни он, ни Элиза не умеют плавать.

Видимо, она потеряла сознание, ударившись о воду, поскольку сразу же скрылась в глубине и больше не появлялась на поверхности.

Вся эта картина осталась в памяти Силена совершенно туманной и сумбурной, кроме того последнего взгляда в её лицо на берегу. Он практически не помнил своего бегства из Калифорнии. Память вернулась к нему лишь тогда, когда на следующее утро, уже в соседнем штате, в его руки попала газета, в которой, под фотографиями Элизы и его самого, красовалась сенсационная статья с предполагаемыми обстоятельствами жуткого преступления. Страх, порождённый в нём текстом этой статьи, между строк которой, казалось, на него смотрели обвиняющие глаза огромного множества людей, навеки заклеймил его разум. С тех пор он всякий раз каким-то чудом избегал ареста. Как и большинству преступников, ему казалось, что весь мир занят только им одним и его преступлением. Он даже не представлял, что мир, поглощённый множеством других проблем и интересов, уже давно забыл о его существовании.

Эдгар был ошеломлён тем, какие последствия повлекло за собой произошедшее, разрывом, безвозвратно отделившим от него всю его прошлую жизнь со всеми теми, кого он знал ранее. Его процветающий бизнес, респектабельность, которой он добился в обществе, жена и двое детей — всё это было утеряно в ходе бегства от последствий того, что, как он вскоре убедил себя, было лишь несчастным случаем со смертельным исходом. Мысль о себе, как о беглеце от правосудия, грубом убийце в глазах всего мира, была чудной и совершенно помрачающей рассудок. Тем не менее, у него хватило ума, чтобы достаточно прилично замаскироваться и запутать следы, по которым, несомненно, уже шла полиция. Он купил с рук поношенную одежду, какую обычно носят простые работяги, а от своего опрятного, сшитого на заказ костюма избавился, оставив его ночью под грудой старых досок и опилок. Он отпустил бороду и купил себе очки в массивной роговой оправе. Эти простые меры преобразили его из зажиточного риэлтора в ничем не примечательного безработного плотника. Стараясь не выставлять напоказ свою скрытность, свой страх быть обнаруженным и пойманным, он напустил на себя суровый и грубый вид, замечательно подходивший к роли рабочего, раздражённого безработицей.

Недостатка в деньгах Силен не испытывал. Даже после довольно продолжительного периода относительной безопасности, ослабившей его страх быть задержанным, он не осмеливался подолгу задерживаться на одном месте. Странное болезненное беспокойство вынуждало его продолжать своё бегство. И на каждом новом месте, как ему казалось, всякий раз оказывалась река, чьи берега были заключены в объятья ив, которые напоминали о его поступке; и всегда появлялись женщины, напоминавшие ему Элизу. Один лишь взгляд на бегущий поток или на девушку, поразительно похожую хотя бы одной чертой лица или деталью одежды на Элизу — и он уже спешил к ближайшей железнодорожной станции. Он старался не думать об Элизе, иногда это даже удавалось; но любое случайное сходство неизменно оказывалось чрезмерным для его нервов. Окаянная частота, с которой ему встречались подобные сходства, сделалась одной из главных его забот. Он не мог расценивать её, как часть естественного порядка вещей.