Аконитовые грёзы

– Благодарим от всего сердца! – раздается мне в ответ от темноглазого мужчины. – И, к слову, леди; если какая-нибудь морская кры.. Кхм. Я хотел сказать, какой-нибудь джентльмен с корабля еще ненароком вас напугает, просто скажите ему, что отвечать за сие действо придется перед Гектором де ла Серной.

Что-то непостижимое задерживает меня на месте; и хоть уже Валери пытается увести меня дальше, я останавливаюсь и оборачиваюсь.

– "Гектор де ла Серна"? И почему это имя должно кого-то остановить?

– Потому что никто не захочет отвечать перед капитаном, – ворчит в ответ мужчина, которого Гектор представил своим старпомом Мерти, а у меня отчего-то сердце трепещет в груди раненной птицей в клетке.

Голос Валери тонет, не замечаю и уходящего Мерти. Смотрю на Гектора, что продолжает несколько вальяжно стоять, заложив руки за спину и улыбаясь уголками губ. Темные волосы его падают на плечи; передние пряди аккуратно заколоты на затылке, и потому вижу массивную серьгу в мужском левом ухе, и еще несколько более мелких обручей.

– Вы… Пересекали экватор или же посещали мыс Горн? – спрашиваю несмело. В глазах капитана загорается любопытство.

– С чего такой вопрос, леди?

– Насколько мне известно, подобные подвески в ушах… – запинаюсь на мгновение, боясь произнести слово "пираты", – представителей вашей профессии, это символы дальних странствий и сложных путешествий. Говорят, серьги дарят, когда впервые моряки пересекают экватор или же достигают мыса Горн.

Мужчина заливается искренним смехом.

– Все верно, леди. Открою вам тайну: я делал обе эти вещи неоднократно. Завершившиеся войны за испанское наследство заставили бороздить морские просторы бескрайнее число раз, можно было бы создать новую карту мира, – улыбка его обезоруживает, голос бархатист…

И я не могу не улыбнуться ему в ответ.

Князь

Воздух вибрировал от пропитавших его эмоций, и в пелене тьмы и беспорядка заблудшие души находили новый вид свободы, где вселенский мрак стал их спутником, наполняющим их жизнь чувствами, которые лишь в темноте могли приобрести свой истинный смысл. Шум, гвалт, сумятица, ругань, внутренние конфликты и ломающиеся оковы собственных ограничений… Спустя тысячи лет жизни осознаешь, что наиболее сладок хаос не тот, где ты являешься основным действующим лицом, а который наблюдаешь со стороны. Привлекательность и красота. Беспорядок может быть восхитительным и приятно волнующим, когда ты просто катаешься на его волнах, наблюдая и чувствуя, как мир вокруг тебя разваливается и перестраивается. Это самый честный способ понять непредсказуемую природу жизни, и самый лакомый вид свободы.

Увенчанное обломками искусств Заведение. Потеряшки и искатели наживы. Прожигатели жизни и жаждущие испить ее сполна. И все сливалось в непредсказуемый танец, где элементы смешивались вместе. Счастье, страсть, боль и разочарования. Ибо лишь в гармонии хаотичности открывается, насколько жизнь остается уникальной и интересной.

Мягкое свечение лилось из отдаленного кабинета, отделенного от зала плотным черным бархатом. Я не смог сдержать легкой полуулыбки. Какая ирония, искатель покоя и гармонии становился завсегдатым посетителем обители Хаоса! И как много сумятицы приносили его сути эти походы, как соблазн рушил его нынешнюю форму – я ощущал в воздухе горьковатый вкус сомнений и попыток держать огненный норов в узде; что ж, еще немного, и зверь освободится, неся за собой разрушение, беспорядок. Признать, я с превеликой радостью взглянул бы, как вырвавшийся из оболочки дракон разнесет половину города. Столько силы в том будет, столько первозданной анархичной энергии.

Подошел к кабинету, небрежным движением трости распахнул бархат, входя в сепарэ.

– Ияр, – протянул я, и глухое эхо отозвалось в темных уголках, – и вновь ты мой гость. Рад видеть, – склонил голову в знак приветствия и присел на диванчик напротив мужчины.

Визуально молод – не увидеть в нем древней сущности, умудренной опытом. Жемчужного цвета волосы, белая простая рубаха. На груди виднелось золотое украшение, составленное из незамысловатых пластин. Глаза отливают серебром. Вполне не примечателен для жителя Нигде; но если быть чуть внимательнее, присмотреться к шее и запястьям, то можно различить переливающиеся чешуйки, сокрытые под человеческой кожей… А такие сущности для жителей даже нашего чудного города диковинны.

Если, конечно, это не старый знакомый, решивший зачастить с визитами.

– Я уж сбился со счету, сколько раз за последнее время ты успел посетить Заведение. Неужто решил сменить бескрайние заснеженные просторы собственного дома и переселиться в туманный Нигде? Или все никак не можешь наслушаться чудесных песен моей очаровательной работницы?

– Не слышу в твоем голосе радушия, Хаос, – Ияр усмехнулся в ответ.

– А я и не собирался играть гостеприимного хозяина. Твой свет распугивает грешников и безумцев, а для меня это наиболее ценный товар. Одни хотят испробовать все, другим нечего терять; а из-за твоей целомудренной ауры контингент становится слишком правильным.