Аксель, Кри и Белая Маска

— Я тебя понимаю, Кри, — мягко сказал Аксель, накрыв её ладонь своей, — но ведь это же не так. Ты сама не веришь в то, что говоришь. Защищены мы везде одинаково, Франадему же нужны именно здесь, на Сан Антонио. Потому что именно здесь находится разгадка тайны! И если мы сейчас сбежим, нам никогда не вернуть того несчастного мальчишку его родителям…

Помолчали.

— А Хоф? Будешь ему звонить? — спросила наконец Дженни, покосившись на своего отца, который невдалеке играл с Детлефом Реннером в пляжный мяч.

— Да, наверное… — вяло сказал Аксель, ложась и закидывая шоколадные руки за голову. (Кри вдруг заметила, как он вырос за это лето. И мускулы скоро будут, как у взрослого…) — Только чем он нам поможет, Хоф? Сидя там, ему не найти креста за нас. Нет, как ни крути, а это работа наша, и только наша! Но всё-таки без чужой подсказки я не справлюсь…В который раз!

— От кого же ты ждёшь помощи? От Франадема? — с сомнением спросила Кри.

— Поспрашиваю местных жителей, не слышали ли они чего-нибудь о ком-то из трёх Белых Масок. Никого не пропущу, даже того зловредного старикана на рынке, что сплетничает обо всех! И если слышали — не связано ли это с каким-нибудь крестом. О крестах «вообще» расспрашивать бесполезно — их тут на каждом шагу видимо-невидимо: на церквах, на часовнях, на дорогах…

— И ещё на шее у каждого, — закончила Дженни, кивнув. — Ну ладно, попробуем. Только не напоказ и не на ночь глядя! Да и в самом пансионе, Акси, лучше ни к кому не приставай. Ведь дружище Кья, скорее всего, наш сосед…

От такой быстрой уступчивости Аксель широко открыл глаза, но тут же сообразил, что Дженни просто не верит в успех всех этих поисков и расспросов, и из двух зол выбирает меньшее: пусть, мол, у него, у Акселя, не остаётся чувства капитуляции, иначе жди опять ночных маршей… Может, она и права. А может, ей просто не хватает школы Потустороннего замка и дедушки Гуго, которая учит драться до последнего патрона?

— Неплохо было бы «вычислить» и его, — с невозмутимым видом продолжала хитрая Дженни. — И прежде всего, конечно, выследить этого неуловимого лорда, для чего разработать отдельный план. Он — первый в списке. Кроме того…

— Кого же ты ещё подозреваешь?

— Например, сеньору Мирамар, — с любезной улыбкой сообщила Дженни. — Первая, кого мы видим после любой переделки — это она. Чего она не спит ночами, а?

— Проверяет счета…

— Как будто нельзя заняться этим днём! С ног сбилась, бедняжка, в пустом пансионе…Итак, значит, хозяйка…

— Или Пепа, — тихо, но решительно обронила Кри, не глядя на брата.

— А, ты, оказывается, знаешь, как зовут прислугу… — начал Аксель, буравя её злым взглядом — но, вспомнив о присутствии Дженни, осёкся. — Все эти гадания ни к чему не приведут, ясно? Вы ещё Жоана почему-то забыли! А ведь он вполне мог подстроить всю эту историю с нападением, не говоря уже о том, что он вообще делал ночью в зарослях…Или, может, он вне подозрений, потому что он тебе нравится?

Последняя фраза вырвалась у него совершенно неожиданно, и Аксель мог бы поклясться, что она слетела с языка сама, без всякого участия мозга. Увы, это уже ничего не меняло…

— Ну, знаешь! — задохнулась Кри. — Я помогала тебе тащить этого грязного грубияна, беспокоилась, чтоб тебя самого кто-нибудь не прирезал, а ты…Я ТЕБЯ забыла, вот кого! Тебя, а не Жоана!

— Меня? Это как же?

— А может, ты и есть Кья! Может, он подменил тебя нынче ночью!

— Жаль покидать вас, но я иду купаться, — вздохнула Дженни. — Слушать, как вы несёте вздор после вчерашнего, да ещё по такой жаре… — И начала подниматься с песка, но Кри опередила её. Вскочив и демонстративно стряхнув Акселю в лицо песчинки со своего купальника, она первой направилась к воде решительным солдатским шагом.

— Дура, — пробормотал Аксель в сердцах, и кажется, Кри услышала.

Он снова лёг на спину, закинул руки за голову и опустил веки, сквозь которые ало просвечивало жаркое солнце. Настроение ухудшалось с каждой секундой. Теперь-то уж Дженни точно всё заметила и поняла, и сегодня же она учинит Кри — если уже сейчас этим не занимается! — допрос с пристрастием. Ладно, в конце концов, не привыкать, но если она начнёт задирать Пепу, та в ответ может выкинуть что угодно (например, облить её оливковым маслом) — и как ему, Акселю, после этого здесь существовать?

— Я никому не позволю лезть в мою личную жизнь! — решительно сказал он, переворачиваясь на живот и по-прежнему жмурясь от ужаса перед этой картиной: Дженни и Пепа, вцепившись друг другу в волосы, катаются по полу конюшни под довольный рёв злого осла Агапито…

— Извините, — произнёс у него над ухом по-немецки тихий, вежливый голос (да ещё его собственный голос!) — но у меня вовсе нет такого намерения.

— Что? — Аксель распахнул ресницы и рывком приподнялся на локтях. — Кто здесь? — Он обвёл глазами пустынный пляж и стену зелени перед собой, однако никого не увидел.

— Я, олеандровый сфинкс. Будьте добры, опустите, пожалуйста, глаза…