Акселерандо

Взрослый Манни носит аватар, приблизительно основанный на его клоне-отце, Манфреде, но замерший в юности, на двадцати с чем-то годах, более худой, одетый в черное и готичный. Манни убивает время, играя в Матрицу и слушая музыку. Сейчас в динамиках грохочут Type O Negative, а он потягивается, расслабленный горячим коксом, и ожидает парочку девочек по вызову (скорее всего — таких же ускоренно повзрослевших аватаров, но не обязательно женского пола, и не обязательно даже человеческого вида), развалившись в кресле и ожидая, когда что-нибудь случится.

Дверь за его спиной отворяется. Он ничем не выдает, что заметил вторжение, хотя его зрачки, заметившие в оконном стекле тусклое отражение женщины, идущей к нему, слегка расширяются. — Ты опоздала — ровным голосом говорит он. — Предполагалось, что ты будешь здесь десять минут назад. Он разворачивает кресло, и тут его глаза распахиваются.

— Кого ты ожидал? — спрашивает ледяная блондинка в черном деловом костюме и длинной юбке. В ее лице есть что-то хищническое, и выражение — строгое. — Нет-нет, не говори. Так ты у нас Манни, да? Частное Манни? — Она неодобрительно фыркает. — Упадничество и декаданс. Уверена, что Сирхан бы этого не одобрил.

— Да и хрен с ним лысый, с батей — желчно говорит Манни. — Кто ты, черт возьми, такая?

Блондинка щелкает пальцами, и на ковре между Манни и окном появляется офисный стул. Она садится на его краешек, с некоторым педантичным фанатизмом разглаживая юбку. — Я Памела — строго говорит она. — Твой отец не рассказывал обо мне?

Манни озадачен. В глубине его сознания пробуждаются глубокие инстинкты, чуждые любому, кто был реализован до середины двадцать первого века, и начинают перебирать ткань псевдореальности. — Ты мертва, да? — спрашивает он. — Ты кто-то из моих предков.

— Я так же мертва, как и ты. — Она одаривает его леденящей улыбкой. — Никто не остается мертвым в наши дни. В особенности — те, кто знают Айнеко…

Манни моргает, чувствуя, как накатывает легкое раздражение. — Это все, конечно, замечательно, но я ожидал гостей — говорит он с деланным ударением. — А не воссоединение семьи или нудную пуританскую проповедь…

Памела фыркает. — Продолжай валяться в своем хлеву сколько хочешь, детка. Мне-то что? Но пора позаботиться кое-о чем более важном. Как давно ты проверял своего основного?

— Основного? — Манни напрягается. — С ним все в порядке. — Его глаза фокусируются на точке в бесконечности и пару мгновений он вглядывается во что-то вдали — загружает и воспроизводит недавние записи сознания юного себя самого. — Что это за кошка, с которой он играет? Это не компаньон!

— Айнеко. О чем я и говорила. — Памела начинает нетерпеливо постукивать по подлокотнику стула. — Проклятие нашей семьи вернулось еще в одном поколении. И если ты ничего с этим не сделаешь…

— С чем? — Манни выпрямляется. — О чем ты говоришь? — Он поднимается на ноги и поворачивается к ней. Небо за окном, отражая растущее в нем предчувствие, начинает темнеть. Памела тоже встает, вырезанный из реальности стул исчезает в воздухе, и она оказывается стоящей перед ним. В ее глазах — холодный вызов.

— Я думаю, ты прекрасно знаешь, о чем именно я говорю, Манни. Пора отложить эти чертовы игрушки. Повзрослей, пока у тебя еще есть возможность!

— Я… — он прерывается. — Кто это — я? — спрашивает он. Прохладный сквозняк неуверенности пробирается под рубашку и осушает капельки холодного пота, ползущие по его спине. — И что ты тут делаешь?

— Ты действительно хочешь узнать ответ? Я мертва, помни. Мертвые знают все. Это не всегда хорошо для живых.

Он набирает воздух в легкие. — Я тоже мертв? — На его лице отображается озадаченность. — …в Седьмом Небесном Кубе — взрослый-я, что он там делает?

— Это случайное совпадение, которое таковым не является. — Она берет его за руку, и сбрасывает глубоко в его сенсорий шифрованные метки — цепочку хлебных шариков, уводящих куда-то в темную и нехоженую часть мыслепространства[202]. —Хочешь разобраться? Следуй за мной. И она исчезает.

Минуту спустя Манни, испуганный и озадаченный, стоит у окна, наклонившись вперед и разглядывая застывшее великолепие несущегося внизу самолета. — Вот дерьмо — шепчет он. Она прошла прямо сквозь мою защиту и не оставила ни следа. Кто она такая?

Отражение его умершей прабабушки — или кто-то еще?

Я должен отправиться за ней, если я хочу выяснить — понимает он. Поднимает левую руку и вглядывается в невидимую метку, ярко горящую под оболочкой из плоти. — Воссоедини меня с главным.

Долю секунды спустя пол пентхауса выгибается и жестоко сотрясается, и вой сирен возвещает, что время подошло к своему концу и застывший авиалайнер завершил свое путешествие. Но Манни там уже нет. И если небоскреб падает в симуляции, в которой нет никого, кто мог бы это увидеть — случилось ли это на самом деле?

* * *