Акселерандо

— Я твой… сказочный крестный. — Кот пристально смотрит на него. — Знаешь, а ты не слишком напоминаешь свой прообраз. В твоем возрасте он был совсем другим… Но да, на безрыбье и ты сойдешь.

— Для чего? — Озадаченный Манни опускает свою руку-косу.

— Дай-ка мне связаться с другим тобой. С Большим.

— Не могу — начинает объяснять Манни. Но тут куча камней под котом оживает, и начинает вращаться, негромко жужжа. Коту приходится встать, и он перемещается, раздраженно распушив хвост.

Отец Манни выходит из Т-портала и оглядывается. На его лице появляется неодобрение. — Манни. Что ты здесь забыл? Возвращайся домой через…

— Он со мной, парень-историк — перебивает кот, раздраженный появлением Сирхана. — Я как раз говорил ему закругляться.

— Чтоб тебя, мне не нужна твоя помощь, чтобы присматривать за сыном. И вообще-то…

— Мама говорила, мне можно… — начинает Манни.

— Что это такое на твоем мече? — Взгляд Сирхана наконец замечает все вокруг — импровизированный полигон, истязания захваченных заложников, костры и вопли. Маска неодобрения слетает, и открывается ядро холодного гнева. — Ты немедленно отправляешься домой. Он оглядывается на кошку. — И ты тоже, если хочешь с ним поговорить. Ему придется посидеть дома.

* * *

Жила-была домашняя кошка.

Правда, она не была кошкой.

Давным-давно молодой предприниматель по имени Манфред Макс носился в самолетах над все еще не разобранными структурами старого континента, называвшегося Европой, и с помощью непредсказуемых бизнес-планов делал странников богатыми, а друзей — верными, и в сущности, все это было отчаянной заместительной деятельностью, непрерывно ускоряющимся бегом в колесе в попытке уйти от собственной тени. И путешествовал он с робоигрушкой в форме кошки. Айнеко была продуктом третьего поколения, произошедшего от оригинальных элитных японских робокомпаньонов, программируемым и дополняемым. В жизни Манфреда больше ничему и не находилось места, и он любил своего робота, несмотря на кого-то пугающе упорного и пронырливого, кто то и дело подкладывал ему на порог котят с удаленным мозгом. Он любил свою кошку почти так же сильно, как Памела, его невеста, любила его самого, и она знала об этом. Памела, будучи гораздо умнее, чем приписывал ей Манфред, осознала, что быстрейший путь к сердцу человека лежит через то, что он любит. И будучи также гораздо сильнее помешанной на контроле, чем осознавал Манфред, Памела была решительно готова использовать все, что угодно, до чего могла дотянуться, в качестве пут и цепей. Их отношения были очень в духе двадцать первого века — за век до того они были бы противозаконными, а еще веком ранее — модно-скандальными. И каждый раз, когда Манфред усовершенствовал свою робокошку, перенося ее обучаемую нейросеть на новое тело с новыми и чудесными слотами расширения — Памела взламывала ее.

Они долго были женаты, а разводились, как гласит легенда, и еще того дольше, ведь оба они обладали сильной волей, а их жизненную философию не могло примирить ничто, кроме смерти и восхождения. У Мэнни, человека до безумия творческого, направленного вовне и имеющего период фокусировки внимания не больше, чем у кота на валерьянке, бывали и другие любовницы. У Памелы… кто знает? Если иногда вечерами она и отправлялась, надев маску, в фетиш-клуб в зону знакомств, она никому бы не стала рассказывать об этом — ведь она жила в чопорной Америке, придерживалась пуританских взглядов, и имела репутацию, которую необходимо было поддерживать. Но они оба общались с кошкой, и хоть Манфред по каким-то причинам, о которых никогда не говорил ничего определенного, удерживал кошку вблизи себя, она всегда отвечала на звонки Памелы. Потом пришло время смотаться с их дочерью Амбер, кошка сопровождала ее в бегстве и в релятивистском изгнании, да и потом не сводила собственнического взгляда с ее эйген-сына, Сирхана, его жены, и наконец, их ребенка, клона с семейного древа, Манфреда 2.0…

И вот в чем суть: Айнеко не была кошкой. Айнеко была искином, обитавшим в искусственных кошачьих телах, с каждым совершенствованием становившихся способными поддерживать все более сложные нейросети, и все более реалистичными.

Интересно, догадывался ли кто-нибудь в семье Максов хоть однажды спросить у Айнеко, чего хочет она сама?

И если бы последовал ответ, понравился бы он им?

* * *

Взрослый Манфред, все еще дезориентированный своим пробуждением и воссозданием спустя пару столетий после своего поспешного изгнания из системы Сатурна, неспешно прокладывает дорогу к дому Сирхана и Риты, и тут отражение большого-Манни-с-памятью-Манфреда обрушивается на его сознание, как тонна дымящегося компьютрония, раскаленного докрасна.