Аксенов

А.К.: Ну, Рубцов — это далеко, а вот, пожалуйста, ближе — прозаик Юрий Казаков. Вот если бы мы о нем говорили, то такая отдельная тема была бы оправданна. А что касается Васи, мне кажется, это может восприниматься как некоторая неожиданность. В сознании людей, лично, но не близко знавших его в последние тридцать пять лет его жизни — то есть в течение значительной части его публичной жизни, — он остался таким джентльменом, пьющим очень умеренно хорошее красное вино или пиво, очень понемногу, абсолютно без всяких последствий для поведения и, как он утверждал, исключительно с положительными последствиями для здоровья, потому что красное сухое вино полезно. И герои его в последних романах, обрати внимание, герои его, за редчайшими исключениями, непьющие, ведущие правильный образ жизни, как и он сам, естественно, никогда не напивающиеся, не бесчинствующие в пьяном виде, не способные в пьяном виде, в соответствии с классическим таким архетипом русского пьяного человека, уехать, например, в Ленинград, как в известной кинокомедии, или еще куда-нибудь к черту на рога, или, например, в пьяном виде пообещать жениться, или даже жениться… а потом не понимать, что произошло, — «кто это?!» Классический вопрос русской советской литературы, утренний вопрос: «Где я? Кто это рядом?» Этого ничего не было. Василий Павлович Аксенов был умеренно, очень умеренно выпивавший джентльмен — заметь, не то чтобы ни капли в рот не бравший, какими бывают обычно завязавшие алкоголики, просто умеренно употребляющий за едой красное вино. И в качестве пьющего человека не был известен. Более того, именно в последние годы жизни в связи с тем, что как-то он стал порезче в суждениях, он несколько раз не очень одобрительно высказался о главной алкогольной книге русской литературы — «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева не его любимая книга была… И вот резонный вопрос: что значит — Аксенов и алкоголь? Почему такое особенное внимание? Странно… Как если бы отдельно обсуждать «Пушкин и алкоголь» или «Чехов и алкоголь».

Е.П.: А что? Отличная идея. А? Сделать сборник под названием «Русские писатели и алкоголь»…

А.К.: Издание будет запрещено министерством здравоохранения — или как оно там называется…

Е.П.: Зато будет иметь огромный успех. И можно будет составить второй сборник — «Мировая литература и алкоголь». Проза в основном, поэтов не будем брать. В прозе как-то яснее. Откуда я знаю, сколько выпивал Александр Сергеевич, например…

А.К.: От самого Александра Сергеича. Ты почитай его сочинения. Там идет дюжинами шампанское!

Е.П.: Сочинения — это все же не документальный источник. Вот, пожалуйста, я прочитал сочинение писателя Кабакова, называется оно «Все поправимо». Там описано, как студента вербовали в КГБ, и он сбежал от них в армию. Значит ли это, что подобный эпизод был в жизни писателя Александра Кабакова?

А.К.: Нет, то была выдумка.

Е.П.: Ладно, давай к теме вернемся. Почему же Вася не любил «Москву — Петушки»? Тут надо углубиться в его биографию. Я ведь его никогда не видел пьяным, понимаешь? То есть неприятие «Москвы — Петушков» может рассматриваться как принципиальное неприятие непьющим человеком пьющего… Говорю ж, не видел его пьяным никогда.

А.К.: И я, мы с ним познакомились в тот год, когда он бросил пить.

Е.П.: Вот. А я еще позже… Джентльмен, сдержанный, спортивного склада, никогда ничего лишнего себе не позволит… А о том, что до этого происходило, я только с его слов знаю, но там есть объяснение. Он сам и, между прочим, с некоторым удовольствием рассказывал, как он пил, запивал. Так, по его же рассказу, пил, что однажды, когда встретил уже в новом, непьющем и сдержанном качестве какого-то старого собутыльника, тот заплакал: «Что, Вася, ты сделал с собой?! Ты же был человек как человек, морда у тебя была красная, глаза красные, пузо над ремнем свисало… А теперь как с тобой общаться? Ты, может, на стадион сейчас пойдешь бегать…» Махнул рукой и ушел — потерян Вася для настоящей человеческой жизни. В общем, это значит — была у Аксенова и такая жизнь. Мне рассказывали различные граждане истории — и, я думаю, не врали, потому что рассказывали при Василии Павловиче, — как, например, его доставляли домой путем возлагания его туловища на спину рассказчика… И ничем он в этом смысле не отличался от прочих: тогда, в эти годы, все пили довольно много, люди новой русской литературы…

А.К.: Хотелось бы мне, чтоб ты назвал годы, когда люди русской литературы не пили.

Е.П.: А вот пожалуйста: двухтысячные. Или как их… нулевые. Старые писатели стали пить поменьше, потому что постарели, а новые… у них вроде другие занятия…

А.К.: Другие занятия сами собой, а пьянство — само собой. Прямо говоря: жрут, как родные, сам наблюдал и вообще…