Аксум

— И всё же, этот диикарь на что-то рассчитывает, — не уступал он.

— Несомненно, только Егэр рассчитывает на быстроту и напор. Он хочет всё захватить быстро и почивать на миртовом дереве. Караванщики докладывают, что он захватил царство за один цикл луны. А решающее сражение царь Аксума успел дать только перед стенами столицы и проиграл его, не успев собрать все войска. Вот и сейчас этот шакал стремится, как можно быстрее, добраться до нашей столицы, но мы раскусили его и упредили, и теперь ему ничего не светит.

— Он успел заахватить все приграничные селения.

— Успел, но нас хранят горы, и ему не перейти перевал.

— Но мы тогда могли ждать его по ту сторону гор, коогда его воины уже выдоохлись бы после тяжёлого подъёма.

— Нет, ты же сам знаешь, что приказал наш царь⁈ К тому же, перевал не настолько сложен, чтобы его воины устали, наоборот, если бы он успел спуститься, то обошёл нас и устремился сразу к столице. У него очень много всадников, он мог добраться до неё раньше нас.

— Это верно, знаачит, ты всё сделал правильно, о Могучий!

— Я всегда всё делаю правильно, запомни это Каас. Завтрашний день войдёт в историю нашего царства, как самый знаменательный. Нашим войскам следует хорошо отдохнуть. Сколько ещё не спустилось с перевала?

— Все спустились.

— Прекрасно, значит, завтра мы сможем победить малыми силами.

— Несомненно, о Моогучий!

Разговор состоялся вечером, но ночь внесла свои коррективы в планы кушитов. Хмурый и весь издёрганный за ночь предводитель войска Маал с неприкрытой ненавистью и отчасти с испугом смотрел, как выстраивались для боя войска колдуна Егэра. Несмотря на то, что вчера он высмеял опасения Кааса, сегодня и он уже не считал предстоящий бой триумфальным.

Да и трудно так считать, когда тебе на голову летят непонятные предметы и взрываются огнём. Да и вообще, кто это летал ночью, такой огромный? Моральный дух войска оказался подорван. Никто не понимал, что произошло ночью, кто их атаковал, и потому боялись. Боялись абсолютно все, даже жрецы, хоть и не подавали вида.

В лучах наступившего утра ночные страхи испарились без следа, но оставили после себя неприятное послевкусие. Уже поздно ночью, когда лагерь успокоился, а все проклятые огни потушили, жрецы собрались в круг, пропели одним только им ведомые заклинания, приняли эликсиры и ушли в сторону вражеского лагеря, вернувшись оттуда только к утру. Это успокоило и Маала, и Каааса, и большинство воинов, что увидели в их руках отнятые от тела головы вражеских часовых. Значит, их враг смертен, а не бесплотен, и значит, они победят.

Словно черпая в этом решительность, воины ободряли друг друга воинственными криками, ведь когда в правой руке зажат бронзовый клинок, а левая рука уверено сжимает петли деревянного щита, то все ночные страхи уходят прочь. Ты видишь врага и знаешь, что можешь убить любого, отгоняя от себя неприятные воспоминания.

Ночная атака принесла потери. Немногих задел огонь, таких оказалось не больше десяти, большинство же погибло от паники и дружественного огня, когда с перепуга каждый видел в соседе врага. После подсчёта потерь оказалось, что погибло больше сотни человек, что для войска в двадцать тысяч человек совсем немного, но сам факт потери такого количества людей от ночного происшествия откровенно пугал.

И всё же, несмотря на действия жрецов, наступления утра и ощущения себя отважными воинами, люди шептались, говоря, что против них стоит войско колдуна и вообще, он их всех проклял.

Чтобы развеять страх и опасения, Маал приказал обезглавить несколько человек из числа самых трусливых и скомандовал всем готовиться к битве. Смерть сейчас, а не потом отрезвила большинство, да и сама битва вот-вот уже готова начаться, а в ней есть шанс поймать лично колдуна-злодея и отпилить ему башку, так что, порядок был быстро восстановлен, и войска стали строиться для отражения атаки дикарей.

Начавшаяся битва сразу же выбила из головы кушитов все мысли о ночной колдовской атаке, и они сосредоточились на противнике.

А тот не сильно и спешил, пустив для начала в атаку верблюжьих лучников. Стрелы градом посыпались на передние ряды пехоты, что сразу же закрылась щитами. В ответ ударили кушитские лучники, а с обоих флангов вывернулись такие же лучники, только на верблюдах, и обычные дромадарии, и ринулись отгонять кочевников.

Завязалась перестрелка, вражеские дромадарии откатились назад, кружась в карусели смерти и довольно метко осыпая стрелами своих преследователей. Так продолжалось не очень долго, ровно до того времени, как гнавшаяся за кочевниками-стрелками группа кушитов не нарвалась на встречный слаженный огонь лучников и пращников. И если лучники давно могли бы открыть прицельный навесной огонь по кушитам-всадникам, то пращники ожидали того момента, когда и они смогут достать преследователей.