Акт исчезновения

Мой желудок делает сальто, словно я только что оступилась и обнаружила, что пол подо мною обрушивается. Ник – это Ник Элдридж! Я оседаю на диван у огромного окна. Снаружи, как тлеющие угольки, мерцает Голливуд.

Господи, какая я дура… Ник – не просто милый, общительный, сексуальный типичный американец, с которым я болтала последние дни. Он еще и гребаный киношный джаггернаут[40], беспощадный суперпродюсер Ник Элдридж. Человек, который уводит у других из-под носа права на фильмы, перекупая их только затем, чтобы никто не сделал что-то даже отдаленно похожее на его проекты. Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Его знают как человека, не испытывающего сомнений. Мой мозг лихорадочно работает, пока я изо всех сил пытаюсь сопоставить два образа: Ника, с которым я знакома, и Ника Элдриджа.

Твою мать. Я флиртовала с ним, я вела себя как конченая гребаная идиотка. Понятия не имела, кто он такой. Так хочется, чтобы разлом под нашим зданием разверзся и поглотил меня целиком…

Вижу свое бледное лицо в крошечном окошке в верхней части экрана смартфона. Кролик перед удавом. Ничего не поделаешь…

– Упс… – А что, черт возьми, мне еще сказать?

К счастью, Ник смеется:

– Не переживай. Прошло два года. Такое часто случается – люди не запоминают продюсеров, в отличие от актеров.

Ник произносит слово «актеры», и я вспоминаю, о чем он говорил до того, как я сделала катастрофическую ошибку мирового масштаба.

– И в чем проблема на студии? – интересуюсь я.

– Исполнитель главной роли не вернется на площадку для ночных съемок, пока не уволят звукорежиссера.

– Как? Почему? А что сделал звукорежиссер?

– Бог его знает. Скорее всего, попросил актера четко подавать реплики и не тратить понапрасну чужое время… – Ник утомленно качает головой. – Извини, что жалуюсь, – знаю, это не поможет. Но почему люди не могут просто делать свою работу? – Он слабо улыбается. – Не волнуйся, я не собираюсь толкать такую речь на съемочной площадке.

Я смеюсь. Боже, какой он милый… Есть что-то забавно-сексуальное в этой его усталости от всего мира. И я понимаю, что не могу объединить в своей голове две разные версии Ника. Да и не хочу. Мне слишком нравится Ник, которого я встретила два дня назад, чтобы позволить ему превратиться в кого-то другого.

Знаю, вопрос совершенно неуместный, но не могу удержаться:

– А что же ты собираешься сказать, Ник Элдридж?

Я произношу это игривым тоном. Может, и опрометчиво, но если уж я начала флиртовать, то нужно продолжать в том же духе. Если я действительно собираюсь как-то «продолжать» с Ником, лучше убедиться, что наши отношения не изменились только из-за того, что я теперь знаю, кто он.

В свете фар его глаза мерцают, вокруг них появляются лучики морщин.

– О, я понял. Я вижу, как все пройдет. – Он ухмыляется. – А ты что скажешь? Есть советы по работе с актерами на линии фронта?

Я чувствую прилив крови, и в груди разливается тепло. Если раньше у меня были сомнения, то сейчас их нет. Я нравлюсь Нику. Наверное, я понравилась ему еще тогда, два года назад, раз он узнал меня после мимолетной встречи. Я определенно засела у него в голове… Пытаюсь вспомнить тот вечер, когда мы встретились. «Скотт из Антарктики» стал первой премьерой для Джорджа. Там было на что посмотреть, и он взял меня в качестве спутницы. Я так гордилась им! Мы столько лет мечтали об этом – и вот для одного из нас мечты вдруг стали реальностью. Это было так волнующе – словно волшебство, воплотившееся в жизнь. Я помню, во что была одета. Мне впервые дали на выход облегающее платье цвета пыльной розы от «Джамбаттиста Валли» с глубоким V-образным вырезом, и моя светлая кожа казалась почти прозрачной. Я редко себе нравлюсь, но в тот вечер мне казалось, что я выгляжу прекрасно. Я поняла это по тому, как Джордж прижимался ко мне, пробираясь через толпу незнакомых людей. Неудивительно, что я не помню, что встретила кого-то в тот вечер. Тогда я была без ума от Джорджа.

– Есть ли у меня советы по обращению с актерами? – Я улыбаюсь. – Боюсь, что нет, мистер Элдридж. Если б я знала, как с ними обращаться, то разлила бы это знание по бутылкам и продавала. И уж конечно не стала бы раздавать бесплатно.

Ник смеется, его глаза блестят.

– Но попробовать стоило.

Он на секунду отводит взгляд, о чем-то размышляя, и опять смотрит на меня, похоже, решившись:

– Послушай, Миа. Джордж все еще…

Я знаю, о чем он собирается спросить, и избавляю его от лишних усилий:

– Нет, это не так.

Ник понимающе кивает:

– Это хорошо.

Он изучающе смотрит мне в лицо, словно хочет убедиться в правдивости моих слов. Но есть другой способ проверить, и Ник это знает.

– Давай пропустим кофе. Можно пригласить тебя поужинать, Миа?

– Буду рада.

– Завтра?

– Да, напиши мне. Иди спасать своего звукорежиссера. Увидимся.

После нашего разговора мне требуется целая минута, чтобы вспомнить, зачем я вообще звонила Нику. И вдруг все вылетает из головы кроме одного: того, что происходит сейчас в маленькой квартире от «Эйрбиэнби» на 101-м шоссе.

16 Всё в порядке

Суббота, 13 февраля