Актёрский роман

Через пятнадцать минут он отчаянно скучал: обычный боевик, в котором хорошие парни естественным образом наказывают плохих парней. Рутгер Хауэр, выглядел лощёным, в чисто американском стиле, как, прочем, и Григорий Омельяненко. Остальных Анин просто не запомнил. Но сыну нравилось. В самые страшные моменты он, забыв о попкорне, закрывал глаза руками. Собственно, ради сына Анин и мучился, иначе бы пил беспробудно. И тут он решил, что хватит себя жалеть и ковыряться в судьбе, пора ухватить её за хвост. Буду писать комедию, решился он окончательно. Комедия - это нечто свеженькое, без американских соплей и дешёвого патриотизма.

Он вспомнил, как на даче у Базлова, дурачась, импровизировал сценки из этой самой комедии, и Базлов был на десятом небе от счастья, не понимая, что такие импровизации - крохи, тип видения актёра, не больше, что настоящая работа, долгая, нервная и тяжелая, впереди. Зачем искать сценариста, я сам напишу, самонадеянно артачился Анин, хотя, конечно, сообразил, что профи сделает всё быстрее, со всякими там завязкам и развязками, и голову ломать не надо, только идею подкинь. Он тут же начал придумывать сюжет, жалея, что не взял блокнот и ручку.

После фильма к публике вышла киносъемочная группа, все долго и вдохновлёно говорили, включая переводчика. Где-то среди мужчин мелькала Юля, но микрофон ей не дали. Зато Куприянов поупражнялся в умствовании и в конце рассыпался в самоуничижительных комплиментах к американским партнёрам по кино. Оказалось, что без их участия кино не состоялось бы, 'кинщик' заболел. Не велика потеря, подумал Анин, поднимаясь; и на выходе из зала они нос к носу столкнулись с Виктором Коровиным.

- Здорово-о-о! - заорал Коровин так, чтобы на них обратили внимание, и полез целоваться.

Был он каким-то взвинченным, не похожим на самого себя, хотя и на удивление трезвым.

- Что-то я тебя давно не видел, - заметил Анин, вырвавшись из его объятий и брезгливо вытираясь, чувствуя на щеках чужую щетину и запах дешёвого табака.

Коровин был прекрасным собеседником, отчасти оракулом, отчасти интуитивистом. Все его предсказания, как правило, сбывались. К сожалению, предсказывал он только киношные и только негативные события, поэтому пророка из него в большом смысле не получилось.

- Попомни меня, фильм ничего не получит! - комично задрал он палец в потолок.

Рыжие, прокуренные усы у него смешно шевелились, словно жили отдельно от лица.

- Я даже не сомневаюсь, - согласился Анин, приправляя всё это коротким, фирменным смешком, мол, в киношных вопросах я кое-что петрю и всецело на твоей стороне, потому что, как и ты, тоже ущемлён жизнью.

- Если только по закону больших чисел! - радостно подпрыгнул Коровин и сбацал короткую чечетку.

Раздались аплодисменты. Коровин обернулся, раскланялся, приседая, как прима-балерина, разводя ноги в стороны. Тот, кто познал славу, не может жить обычной жизнью.

- Не получит, - покорно кивнул Анин, ибо Коровин из-за своей тонкой натуры мог обидеться, а обижать хорошего человека Анин не хотел. Коровину и так досталось, как, впрочем, любому из нас, подумал Анин.

- А я на галёрке сидел, - счёт нужным сообщить Коровин; в глазах у него промелькнула обида, и Анин понял, что Коровина давно никто никуда не приглашает и что он притащился в надежде, что кто-нибудь из очень больших собратьев по цеху заметит его и соизволит дать хотя бы паршивую роль.

- А мы в третьем ряду, - не к месту сказал Серёжа.

- Ну и как тебе фильм, в общем? - быстро спросил Анин, чтобы загладить неловкость сына.

- Глупее фильма я не видел сроду! - громко заявил Коровин. - Нет, видовой ряд отличный, но, простите, это же банальщина!

К ним тут же стали прислушиваться: два известных типа рассуждают о том, что лежало на сердце у публики.

- Слушай, - спохватился Коровин, - пойдём выпьем?

- Я с сыном, - напомнил Анин и с гордостью посмотрел на Сергея.

Его конопушки не пропадали даже зимой, а цвет волос тёмной меди, выдавал в нём женину породу.

- Отлично, пусть приобщается к великому! - неподдельно искренно воскликнул Коровин, - 'Тарантино' - прекрасный ресторанчик. Мороженое возьмёт, того сего, - Коровин хитро подмигнул, располагая к себе и обещая много приятных минут от болтовни.

- Ну, пойдём, - нехотя согласился Анин, - только не долго. - Он как предчувствовал печальный исход дела.

- Естественно! - икнул от радости Коровин.

- Чур, плохую водку не пить, - заявил Анин.

- Об чём разговор! - ещё пуще возбудился Коровин.

Они вышли из кинотеатра и спустились в переход. В переходе было холодно и грязно. На стенах висели обрывки рекламы. Чуть впереди бежал, перебирая короткими ножками, режиссёр Мамиконов, рядом с ним величаво плыл Никита Пантыкин. А Милан Арбузов сделал вид, что не заметил Анина.

Оказалось, что в ресторанчик набилось половина бомонда, однако, без съёмочной группы, для которой, разумеется, был накрыт банкет за счёт 'фирмы' где-нибудь в более фешенебельном месте, где можно было, не стесняясь чужих ушей, говорить о великом и вечном, то бишь о кино.