Актеры затонувшего театра

Пропиликала рация. Вызывал капитан.

— Не разбудил вас, Вера Николаевна? — поинтересовался он.

— Не сплю, любуюсь солнцем.

— Докладываю: на море почти полный штиль, ночью шли с почти предельной скоростью — двадцать пять узлов. Полтора часа назад судовладелец, узнав об этом, устроил мне разнос за излишний расход горючего. Сейчас скорость двадцать, но все равно график опережаем на два часа, кроме того, постановка в порт из-за происшествия на борту пройдет быстрее обычного. Так что осталось до швартовки менее двадцати часов. Позавтракать со мной не желаете, Вера Николаевна?

Завтракали в кают-компании. Капитан жаловался, что на борту нет кока, из-за чего приходится разогревать готовые обеды. Команда, по его словам, непривередлива, и хорошо еще, что пассажиры на нечто особенное не претендуют.

— Вчера вечером мне показалось, что стол был вполне приличным: колбасы, сыры, даже угорь копченый, — вспомнила Вера.

— Просто штурман сгонял во Фрихамнен — это ближайший к центру Стокгольма порт, где есть оптовый склад, и закупил деликатесы на обратный путь. А готовили и накрывали на стол девушки из театра. Они же и подают в каюту судовладельца.

— Обе или одна из них? — уточнила Вера.

— Не знаю точно, но мне кажется, что одна приносила еду Софьину, а другая убитой дамочке.

Выходит, Таня наверняка знала, за какой дверью находится Софьин, и стучала не просто так в первую попавшуюся… И потом, если бы она убила, какой ей смысл подниматься в каюту Герберовой еще раз, открывать дверь, срывая полоски скотча, а потом, обнаружив тело, мчаться к Софьину и рыдать?

После завтрака поднялись на ходовой мостик, и Вера Бережная по радиосвязи позвонила Окуневу. Тот, как выяснилось, продолжал искать информацию, связанную с Борисом Борисовичем Софьиным.

— Похоже, что он не так богат, — доложил Егорыч. — Далеко не беден, разумеется, но долгов за ним числится немало. Его подкосил развод, потому что был составлен брачный контракт, по которому жена в случае их расставания получала бы половину. Сколько она получила на самом деле, установить не удалось. Вообще, про развод я прочитал в разных источниках. В основном желтая пресса пишет всякую чушь. Но очень похоже на то, что развод фиктивный, по крайней мере, Софьин до сих пор не женат и бывшая супруга тоже, хотя ей пятьдесят исполняется в этом году. Да и он мог бы кого-нибудь приглядеть. Для мужика пятьдесят пять — не возраст.

— Ближе к делу, — попросила Вера.

— Очень похоже, что за ним кто-то стоит. Вернее, он при ком-то. Скорее всего, его патроном является небезызвестный Дмитрий Захарович Иноземцев — бывший министр, сделавший огромное состояние и не засветившийся при этом ни в каких скандалах. Скандалы, разумеется, были, но быстро гасли — пресса не успевала ничего отследить. Софьин был при нем долго, подбирал крошки, падающие со стола, когда резали пирог, и сумел сделать себе состояние.

— Это понятно. Продолжай копать, Егорыч, времени у нас в обрез — меньше двадцати часов. Узнай пока все, что возможно, об Элеоноре Робертовне Герберовой. Был ли у нее муж, есть ли дети? Слухи, скандалы… Да ты и сам знаешь, что искать…

Вера спустилась в свой отсек и сразу увидела Таню, девушка подходила к каюте Софьина с подносом в руках. Увидев Веру, она задержалась.

— Пришла в себя немножко? — участливо поинтересовалась Вера.

Таня кивнула.

Вера сама постучала в дверь олигарха, потому что у девушки руки были заняты подносом с завтраком. Софьин открыл и не удивился тому, что они вдвоем. Он был угрюм и вместо приветствия просто сухо кивнул обеим. Он указал Вере на кресло у стола и предложил позавтракать вместе.

— Я только что завтракала со Шкаликом, — ответила Вера, и сама чуть было не рассмеялась от того, как это прозвучало.

Но Борис Борисович даже не улыбнулся.

— После того как узнал о происшествии, — он покосился на Таню, выставляющую на стол тарелки с бутербродами, — весь остаток ночи не мог заснуть. Все пытался понять, кто это сделал. Никто из труппы не мог, они не способны на убийство — это однозначно.

Он замолчал и, не повернув головы, бросил:

— Ступай, Танюша. Обед приносить не надо, я пообедаю сегодня с капитаном и с кем-нибудь еще…

Софьин старался не смотреть на Таню, и это не укрылось от внимания Веры. Но она сделала вид, что ничего не заметила.

Хорошавина вышла, и Борис Борисович продолжил:

— Люди творческого склада способны, разумеется, на многое, но из корысти или из личной неприязни убивать того, с кем знакомы мало, от кого зависит их благосостояние, вряд ли будут. Зачем им? И потом, как на такое решиться? Теперь я не сомневаюсь, что это убийство совершил кто-то из членов команды. Прибудут следователи, разберутся, конечно. Жаль только я время потеряю. Такие важные переговоры предстоят, и тянуть время нельзя. Мой партнер — человек уважаемый и очень занятой…

— Кстати, как там Дмитрий Захарович? — словно невзначай поинтересовалась Вера.