Актеры затонувшего театра

— О том, с чего все началось. Я рассказываю о Софьине, который, являясь фактически мэром города, открыл множество фирм, создал им преференции, раздавал подряды на строительство и госзаказы на поставку всего. Он разбогател и жалел лишь об одном, что приходится делиться с тестем, который и без того был богаче его… Он долго думал о своей жизни и, конечно, придумал и как избавиться от родственника, и как стать богаче самому. Его фирмы набрали кредитов на возведение в городе крупного торгово-развлекательного комплекса. Кредиты были разворованы, а тесть взорван. Банк разорился. Жена Бориса Борисовича получила наследство, которым поделилась с младшей сестрой почти поровну. Сестре было чуть меньше пятнадцати лет. Красивая юная девочка. И Борис Борисович не устоял… Элеонора Робертовна хранила тайну долго, все это время она шантажировала мужа сестры, пока не решила, что хватит ждать милости от кого-то. Для начала она рассказала сестре со всеми подробностями о своих интимных отношениях с ее мужем и о том, кто убил их отца. Изабелла Робертовна поверила, вероятно, не сразу, но вскоре последовал развод, по которому Софьин ничего не получал согласно брачному договору, составленному еще юристами Роберта Ивановича. Однако Софьин уже подготовился к подобному исходу: распылил часть своего состояния и добился того, что обе стороны при разводе подписали договор об отказе от взаимных претензий. Изабелла Робертовна по собственной инициативе и дабы забыть полностью о негодяе-муже от себя лично подписала даже отказ от права на наследство, в случае если Борис Борисович уйдет из жизни. В дополнение она даже сообщила, что дочь Софьина — не его. Но Борис Борисович давно уже знал это, заказав генетическую экспертизу.

— Зачем ты все это рассказываешь? — не понял Евдокимов.

— Не перебивайте, пожалуйста, прошу вас! — закричал Скаудер. — Это очень важно, потому что от этого зависит будущее нашего театра. Вдруг новый владелец продаст здание и нас вместе с ним?

— Новым владельцем станет мальчик, которого Софьин уже признал своим сыном и даже составил завещание в его пользу, с тем чтобы ни бывшая жена, ни бывшая дочь, ни бывшая свояченица ничего не смогли оттяпать. Мальчик пока еще и в школу не ходит, до его совершеннолетия и театром, и деньгами на счетах, и зарубежной недвижимостью будет управлять его мама. Но, я думаю, вы с ней как-нибудь договоритесь.

Артисты встрепенулись, разом заговорили, засуетились.

— А кто она?

— А вдруг она вообще театр не любит? Что нам потом делать?

— Мне кажется, она любит театр, — улыбнулась Вера. — Особенно ваш театр, и вас всех она любит.

Все замолчали.

— И кто это? — недоуменно спросил Федор Андреевич.

— Это я, — тихо ответила Таня Хорошавина и заплакала.

Никто не бросился ее успокаивать, потому что все сидели как громом пораженные.

— А за что же он эту Герберову убил? — поинтересовался Евдокимов.

— Он такую личную неприязнь испытывал к убитой… — начала Вера, но сменила немного тон и продолжила обстоятельный рассказ: — У Бориса Борисовича в последнее время появились некоторые трудности в бизнесе, доходы резко упали, а он еще и это судно купил. Деньги потребовались, и он решил поскрести по сусекам. Даже с театра потребовал долю в прибыли. А какая может быть доля, если Элеонора Робертовна раздевала театр?

— Это правда, — подтвердил Скаудер. — Он потребовал у меня отчеты, а когда узнал, сколько Герберова с нас снимает, пришел в бешенство.

— Он и в поездку ее пригласил, чтобы выяснить отношения на своей территории, — объяснила Вера. — Но разговора не получилось. Софьин просто разорвал отчет, полученный от Гилберта Яновича, и швырнул Элеоноре в лицо. Она потом склеила его скотчем.

— Вот почему в Осло она попросила меня купить скотч, — понял Станислав Холмский. — Я скотч купил тогда, а Алексей Дмитриевич тот самый ножик.

— Так что послужило поводом для убийства? — вернул разговор в нужное русло Евдокимов.

— Мне кажется, он понимал, что проект, ради которого закупалось судно, под угрозой срыва. Мне удалось прочитать тексты его переговоров с человеком, у которого он попросил деньги, а тот, пообещав профинансировать, потребовал контрольного пакета, что обычно этот человек и делает. Нервы у Софьина сдали. Вы все помните, сколько он выпил накануне. Он пошел к Герберовой, а та посмеялась над ним и, очевидно, рассказала, кто сообщил его жене подробности об убийстве отца. Сказала, что Изабелла обратилась в следственный комитет с просьбой о новом расследовании в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. На столе лежал нож, и Борис Борисович, находясь в гневе, ударил, очевидно, не соображая, чем это может обернуться. Посчитал, как мне кажется, что за сутки преступление не раскроют, а значит, не раскроют никогда.

— А кто на вас напал тогда в лифте? — спросил Борис Адамович Ручьев.