Актриса

Ну, вышла бы она сама? Ну, узнал бы он её! А о чём было говорить? Всё получилось совсем не так, как прочил для неё Лёшка. А Дима вообще, сконфузившись, чувствовал ещё большую неловкость, чем жена.

Придя домой, она не могла ничего делать, только вспоминала, вспоминала, вспоминала. Его, сидящего в одиночестве сначала за школьной партой, потом с сияющим взором играющего с ней на сцене, а позже стоящего у подъезда с опущенными руками, провожая её с семьёй из родного города навсегда. Сегодня она видела его другим, утопающим в славе, знаменитым. Радовалась за него и почему-то жалела себя. Жалела за то, что когда-то была слабой, что такой и осталась до сих пор. В первый раз в жизни стало противно, что способность сопротивляться неприятностям она не выработала в себе раньше.

Глава 2

Необходимость

Живёт на свете человек: взрослеет, умнеет, мечтает, но никогда не знает, куда повернёт его жизнь завтра. Какая грань его самого откроется миру? Что в его характере проявится в большей степени: добро или зло? Как мир будет реагировать на подобное явление? Примет или отторгнет его?

Иногда думается, что ты прирождённый пекарь, и твоё предназначение – накормить людей. На поверку получается, что мукой в твоей жизни и не пахнет, лишь мука, сплошная причём. Но куда деться от того, что предписано тебе небом? Звёздное оно или нет, какая разница. Это огромное небо, под которым люди плачут и смеются, влюбляются и расстаются, теряя друг друга навсегда, видело всякое.

А сегодня смотрело глазами сияющих звёзд так ярко и удивлённо сверху вниз на бредущую по скверу молодую женщину, что и она заметила это, задравши свои глазищи с мольбой о пощаде или хотя бы облегчении её непростой участи.

И небу захотелось пролиться грозовым дождём. Может, чтобы смыть эти печали, обнимающие Марину. Но тужилось зря. Только яркий свет получался вместо слёз, и всё.

Светило небо ей, подмигивая каждой звездой, и ни одна капля не посмела упасть на её голову, и без того озабоченную. Видно, что не спешила гуляющая домой, просто бродила бесцельно туда-сюда.

«Одинокая», – подумала одна звезда. «Несчастная», – решила вторая. Так между собой переговаривались ярко живущие существа, наперебой гадая: «Ищущая, ожидающая, бездомная, вдохновлённая, уставшая, обиженная, праведная, нелюбимая, богатая…»

А она тем временем, не слыша ничего, присела на лавочку. Думала о чём-то своём, далёком, сначала любуясь плавающими утками в реке, но потом видимое становилась всё размытее и неотчётливее. Веки смежались, и неожиданно для себя она придремала от усталости и мягкого тепла, окутывающего её тело.

И только Марина прикорнула, как какой-то голос извне увёл от наплывающих картинок сна воображение дремавшей:

– Дамочка, доброго вечера, – разбудил её дворник, сметая листву с дорожек и удаляя мусор из урны, готовя парк к утренним гостям, спешащим по этим дорожкам на работу.

– И вам не хворать, – подскочив, как ужаленная, понеслась она домой, в спешке, глядя на часы, и в ужасе, что стала засыпать почти на ходу от усталости.

Марина Арнольдовна, обладающая женской интуицией и мужской работоспособностью, жила неподалёку, частенько в этом парке гуляла со своей собакой. Место её работы было тоже в этом районе. Она любила эти места, свой дом, семью.

Эти понятия, именуемые некоторыми умниками «ценностями», всегда были для неё первостепенными. С удовольствием украшала свою жизнь, делая для мужа и дочери всё, чтобы они ощущали счастье. Но была ли таковой сама, очень сомнительно.

С некоторых пор, то ли с возрастом, то ли с рядом произошедших событий, Марина стала уставать, будто вечно несущий свою тростинку муравей, постоянно летающая в поисках пыльцы пчела, тягловая лошадь после изнурительных пахотных работ – всё это одновременно в одном порыве сливалось в ней.

Но иногда будто тукал кто-то в темечко молоточком о том, что хоть изредка, но надо бы и отдыхать. А когда? Да и зачем? Лучше быть занятой, чтобы и минуты не было свободной – так ей казалось легче переносить тяжёлые мысли. И поделать-то с жизнью сегодняшней ничего нельзя было. Изменить её течение тоже не представлялось возможным. Вот и тянула лямку Марина из года в год.

Со временем привыкла к такой жизни и считала её сложившейся и даже неплохой. А то, что доход семейный складывался только из её заработка, в восторг не приводило, но зато она чётко знала: сколько и куда можно потратить. Все расходы были под её неусыпным контролем. Но когда они превышали допустимые возможности, Марина включала все маховики своей рабочей машины, и этот механизма был безотказен.

Она бралась за любую работу, которая приносила ей прибыль. Маленькие и крепкие руки умели делать всё, что только не начинали. К чему прикасались, то непременно оживало, радовалось и играло на разные голоса. Как это у неё получалось? Каким секретом она владела? Неважно уже. Важно было другое.