Актриса

— Охренел? — дальше девица выплюнула такое хитро оформленное выражение, что он удивленно покачал головой.

— Ну, это ты как-то сложно. Сама-то хоть поняла, что сказала? — наконец, Михаил Степанович сообразил, что его пошлым образом пытаются загрузить на деньги.

— Девочка. Ячего не понимаю, — он показал на место аварии. — Это ведь ты, сама, нарушив все что можно, из третьего ряда поворачивала, и меня подрезала.

— Дед, сейчас подъедут люди, они тебе быстро объяснят, кто кого подрезал, и чего ты, старый, нарушил, — выплюнуло дитя времени угрозу, добавив ещё парочку малоприличных эпитетов.

«А что, это идея. Сейчас подлетят торпеды. Стоит сказать слово, против и, если все удачно пойдет, то гарантировано уложат на недельку в травму, а тогда, — „Ну, извините, какой из меня аукционер — покупатель с гипсом да сотрясением?“».

«Нет, не пойдет. Какой-никакой, а характер я здесь, в городе, засветил, и убедить умных людей в том, что „деда“ могли „загрузить“ обычные дорожный гопники, не получится. Сразу поймут, что играю. А раз так, значит, что-то подозреваю. Зачистят, как слабое звено. Для пущей страховки».

Михаил Степанович вновь посмотрел на исходящую криком девицу: «А может и правда, отдать ей эту несчастную пятёрку баксов? И пусть катится?» — но этот вариант тоже не грел: Все равно возникнут вопросы: «Пойдут разговоры. Почему это Михаил Степанович не послал наглую дуру, куда ей и положено, а откупился? — Снова нехорошо». Да и просто противно. На старости лет…

Он даже слегка разозлился. Ему крайне не хотелось устраивать пошлую разборку на дороге.

Тем временем, вызванная девицей подмога, наконец, прибыла. Два мордоворота на довольно потрепанном джипе. Заглушив двигатель, пассажиры статусного автохлама дружно распахнули дверцы «землеройки», выбрались наружу.

«Не бойцы даже, а как сейчас принято говорить „Авторитетные предприниматели“. Триста грамм турецкого золота на двоих, кожаный прикид от мерзачче. А если по существу, то весь их бизнес — это пара ларьков у обочины, да может еще разборка на выезде, ну, при самых крутых раскладах, еще баня с девками. Дожились, — Расстроено вздохнул дед, оценив расклад противостоящих ему сил. — Кому скажи, засмеют».

Однако разговор парламентарии начали на удивление мирно.

Авторитет номер один, как для удобства определил для себя Михаил Степанович, осмотрел повреждения, сочувственно покачал головой и мимоходом поинтересовался жилищными условиями владельца «Жигулей».

«Опять девяностые вернулись», — ностальгически улыбнулся Михаил Степанович, нацепил посконную ухмылку и переспросил: — Ась, милок? Чего? Домой подвезти? Не стоит, я уж сам.

— Да ты, дед, похоже, кривой? Точно, пьяный в дупель.

— Хлебни еще, дед. — «Мордан — два» вынул початую бутылку паршивой водки. — Поправь здоровье. А то со страху еще коньки откинешь, — уговорщик попытался прижать старика к машине, явно собираясь влить ему в рот пойло силой.

Михаил Степанович качнулся в бок, перехватил, слегка прижал локоть амбала. Кольнуло в большой палец: — «Есть. Сам виноват».

— Милок, а ты как одной рукой с этакой махиной управляешься? — поинтересовался он, простодушно хлопнув редкими ресницами.

Бутыль выпала из онемевшей ладони и скользнула по грязному снегу под капот дедовой машины.

— Чего-то у меня руку прихватило, — озадачено охнул отморозок и обернулся к приятелю. — Витек, подержи, пока я пузырь открою. Влить надо по быстрому. А то сейчас Гаеры подвалят.

— Ты чего кобенишься, отец? — подступил с другой стороны напарник. — Тебе люди по-хорошему предлагают. Выпей.

И тут Михаил Степанович решился: «Нужно соглашаться с предложенным. Как ни обставляй отказ, стоящие за местным царьком люди оставлять в живых возможного свидетеля не станут а, закопав, отыщут кого-нибудь другого. А если все же попробовать? Но тогда главное грамотно ввести в игру»…

Из раздумий вывел рывок и предельно матерное восклицание вымогателя:

— Ребятки, вы чего? Не надо. Давайте миром решим. С деньгами у меня, правда, не густо. Но, есть у меня человечек. Товарищ можно сказать. Он все оплатит. Сейчас прямо позвоню. Он подъедет и внесет. Сколько сказал? — Пять? Сейчас, сынки. Я ведь с пониманием, машина, у вашей, этой… прости господи, подруги, дорогущая. Ох, ты, горе какое. — чуть слышно причитая, Михаил Степанович выудил из кармана дохи мобильник, затыкал в кнопки, не обращая внимания на презрительные, насмешливые взгляды амбалов.

— Виктор Петрович? Я это. Узнал? Ну и славно. Слушай. Подумал я на досуге. А ведь твоя правда. Дело-то хорошее затеяли. А я и не сообразил сразу. Конечно, согласен я. Ну, так… понимаю, что выгодно, — он хитро глянул на нетерпеливо переступающих громил и едва заметно подмигнул старшему: — Да, вот еще что… Тут проблемка у меня образовалась. На дороге. Машинку чужую нечаянно стукнул. Хозяева за урон аж пять тысяч энтих, долларов требуют. Иначе, мол, кранты. Ну а откуда у меня, у старика такие деньги? Помоги? Боязно мне. Такие грозные ребята у вас в городе. Беда прямо.

Губернатор озабоченно молчал. Он никак не мог взять в толк, что имеет в виду собеседник.