Акциденция

Отправлялись вчетвером: я, Михаил Лукьянович — понятно, Марк и Василиса, которая настояла, что из них двоих с Наташей ей нужней — она же, четыре дня провела дома, так что, теперь пора пропуск отрабатывать. Как по мне, так, от того сидения по болезни, в ней просто вдруг взыграл Кузин нрав, непоседливый и любопытный. Но, решал не я, так что и мнение свое высказывать не пытался, тем более что из девушек кого-то брать собирались все равно.

Из отделения выходили через ничейный огород, прилегавший к нашему участку. Собаки, конечно, учуяли нас и принялись лаять, но хорошо, что дома по улице были только с одной стороны, и тех псов по нашему пути было не много. Да и продвигались мы довольно быстро, и разойтись они так не успели, как мы миновали их и, повернув за угол госпиталя, нырнули под кроны березовой рощи.

Луна нынче тоже к нам благоволила и больше пряталась за облаками, чем поглядывала на нас. А потому, сегодня и под березами было достаточно темно, что б мы могли, не замеченные никем, тихими тенями проскользнуть сквозь рощу. Впрочем, как и сказал Прол Арефьевич, Бережково к этому часу спало уже крепким сном, и следить за нами было некому.

Вот над обрывом, конечно, нам предстояло преодолеть совсем открытое место, но и миновать его как-то по-другому мы не могли. Оставалось только опять уповать на то, что все спят и по огородам в ночи не шастают. Но, в общем-то, и от огородов мы были отгорожены разросшимися на их задах смородиной и черноплодкой, так что выходило, что видно нас только с реки. И то, не ближе, чем с середины.

Одна беда — Вася была в юбке и кустистая крапива, которой, похоже, ни жара, ни безводье помехой не стали, нещадно жгла ее голые коленки. Но девушка держалась молодцом и, лишь как-то шепотом повизгивая, продвигалась не медленнее нас.

Ворота в ночь, конечно, были на запоре, но перелезть через просевшую за годы ограду труда нам не составило совсем. Даже для Василисы, которой она доходила едва до плеча и выщербленной кладкой подставлялась под ногу удобно.

С амбарным замком на дверях колокольни, размером с два мужских кулака, Марик разобрался быстро, дольше в своем бездонном саквояже связку отмычек искал. За свет фонарика мы и вовсе уже не беспокоились, настолько заросли сирени, увитой еще и жимолостью, здесь низко нависли над проемом.

Как я заметил в прошлый раз, проходя мимо, врастающий в землю вход не просто отрыли, как делали раньше, развозя только грязь, но и обложили камнем, так что теперь к нему вели две ступени.

Внутри было темно, и только горящая лампадка выхватывала пятном на стене знакомый образ старицы. Луна, если она сейчас и не пряталась за облаками, сюда, под кроны вековых деревьев, заглянуть все равно бы не смогла, так что два малюсеньких забранных решеткой оконца света не давали совсем.

По середине часовни стоял обычный бревенчатый оголовок колодца. Дерево его и в годы моего детства уже было темно и растрескано на концах бревен. Я включил свой фонарик и, заглядывая, посветил внутрь. Тогда-же, в детстве, мы с Пашкой тоже норовили туда сунуться, но бабушка не позволяла нам — стращая хворостиной, заставляла стоять у стены. Но, когда мы все же дорвались разок, пока бабушка молилась, то в том свете, что царил в помещении, мы внутри увидели лишь бездонную черноту. Напугались страшно, а потом и сами не лезли больше туда. И вот теперь, хоть и ночью, но под прямым направленным светом фонаря, я, наконец-то, увидел эту воду.

Вода — как вода, колодец — как колодец. И почему-то мне теперь, взрослому человеку, стало как-то обидно и горько от того, что то ожидание чуда… пусть страшного и таинственного, но без сомнений чудесного, сразу куда-то ушло.

— Коль, что ты там собираешься найти? — насмешливо спросил меня Михаил Лукьянович, — Думаешь, что Свешников денежки свои утопил?

— Да нет, просто с детства хотел это проделать. Но тогда я был слишком мал, и бабушка нас с братом к краю не подпускала, — сказал я честно и улыбнулся в ответ.

Капитан покивал понятливо, а потом серьезно уже заговорил:

— Вот этой стеной часовня прилегает к церкви. Так что считаю, что с одной стороны от образа груба, а вот с другой, скорее всего вход. Марк, ты услышал меня? — обратился он к парню, который внимательно следил за его лицом, но все-таки, даже с учетом наших фонариков, освещено помещение было плохо, и Михаил Лукьянович решил уточнить.

— Да, я понял, — кивнул Марик, — но думаю, что груба прямо под на-арисованным образом. Потому что, под ним штукатурка есть, а по бокам нет. И кирпич виден обычный, а дымоходы чаще кладут из жаропрочного.

— Точно! Молодец! А вот я об этом как-то не подумал…

— И думаю, что вход должен быть за этой стенкой, — продолжил Марк излагать свои умозаключения, и указал на часть стены, вправо от образа.

— Почему? — это уже мы в один голос с капитаном.