Актуальный архив. Теория и практика политических игр.

С учетом этого далеко не праздным оказывается вопрос о политической формуле сталинского общества. Термины «диктатура», «тоталитаризм», «сталинщина», «административно-командная система» — это термины-монстры из эпохи перестройки, столь же далекой от нас, как и эпоха, связанная с именем Сталина.

Они сыграли свою роль в оболванивании общества и подготовили вкупе со всей демократической фразеологией кровавые события 3–4 октября 1993 года.

Вместе с этими событиями они ушли из нашей жизни, как, впрочем, и хлесткие риторические обороты оппозиционеров из ФНС, резво побежавших на выборы и упокоившихся в высоких креслах народных избранников.

Все это, увы, не надолго, все это, увы, химерично. Беда уже стучится в наши двери, и предотвратить ее с помощью заклинаний вряд ли удастся. Парламентская риторика столь же эффективна в этом вопросе, как и якобы грозный рык исполнительной власти. Целей нет ни у тех, ни у других, структура власти не определяется ни теми, ни другими, реальность понимается чересчур однопланово и линейно, политические технологии, если можно так выразиться, одинаково убоги, и на всем, увы, лежит отпечаток перестроечного публицистизма.

На профессиональном языке базовая политическая формула сталинского общества — это блок коммунистов и беспартийных.

Такой блок реально существовал, он не был фикцией, как это кажется людям, не знакомым с реалиями той далекой эпохи. На самом деле движение вверх по социальной лестнице не определялось в те годы только принадлежностью к правящей партии. Беспартийными были многие ключевые фигуры того общества. Большая часть ученых не имела отношения к ВКП(б), а в ряде отраслей науки парткомы были просто запрещены и членство в партии считалось для крупного ученого чуть ли не недостатком. Беспартийными были в те годы все отцы атомного проекта: Курчатов, Харитон, Зельдович и Сахаров, что не мешало им быть трижды Героями Советского Союза и руководить в абсолютно единоличной манере огромными коллективами, распределяя по своей воле колоссальные инвестиции.

Какой ЦК мог вмешаться в их деятельность? Гениальность сталинских наркомов Ванникова и Славского состояла в том, что они тоже ни во что не вмешивались и лишь спрашивали, «чем можно помочь». Собственно, и сам руководитель атомного проекта с вызывающей тяжелое чувство фамилией Берия вел себя с учеными не как страшный начальник, а как один из соучастников в общем деле, находящийся, так сказать, на подхвате.

Все решали интересы дела. Все решала компетентность. И в этих условиях удалось достичь очень многого. В целом Сталин относился к партии достаточно специфическим образом и, зная в лицо и по именам всех ключевых наркомов и даже руководителей главков, относился гораздо более сдержанно к кадрам из партии.

Да, конечно, и тогда идеологический монополизм, идеологическая зашоренность, со временем перешедшая в идеологическую ущербность, приносили немалый вред стране и общему делу. В своей первой статье о механизме соскальзывания, датированной 1989 годом, а написанной еще двумя годами ранее и кочевавшей из газеты в газету с неоднократным рассыпанием набора, я цитировал зловещую фразу Зиновьева, произнесенную им в апреле 1923 года на XII съезде РКП(б) и адресованную одному из моих любимых героев революции Леониду Красину. Фраза звучала так: «…Мы попросим некоторых наших товарищей, которые слишком часто суются к нам со словом „не компетентны“, чтобы они забыли это слово». Я писал далее: «И — они забыли. История не должна повториться».

Увы, история повторилась, и, не поняв, почему это так произошло и что же все-таки произошло, мы не сможем двигаться дальше.

Критерии компетентности были сохранены и пронесены через сталинский период с невероятным трудом и с нередкими искажениями, и все же многого удалось добиться благодаря тому, что в каком-то пространстве значение компетентности удалось сохранить вопреки зиновьевским заклинаниям.

Войну выиграли профессионалы. И не партийная рьяность определяла их место в военной иерархии. Ректор МГУ Петровский не принадлежал к правящей партии, но играл важнейшую роль в построении нашей образовательной системы. Космос и авиация, фундаментальная и прикладная наука, ключевые области оборонного и технического строительства были затронуты порчей некомпетентности не столь сильно, сколь это можно было бы представить себе по описаниям наших перестроечных публицистов. Даже гонения в сфере кибернетики и генетики, хоть и являются образцом зиновьевщины, погубившей очень и очень многое, не так повлияли на торможение научного прогресса в этих областях, как пресловутая 6-я статья Конституции, выдуманная окружением Брежнева и приведшая к непродуктивной тотальной псевдопартизации общества. Кстати, давно бы следовало внести ясность в вопрос о том, кто же именно являлся творцом этой новой, закрепленной в 6-й статье, формулы о всеобъемлющей и руководящей роли КПСС.