Акула шоу-бизнеса

— Что больше всего мешает человеку? — бывало, заговаривал Соболь, видя, как напряженно внимает ему Лорд. — Страх. Чего только не боятся люди. Боятся быть обворованными, заболеть, умереть, разориться, быть обманутыми, боятся согрешить, боятся даже собственного страха. А что мешает им освободиться от сомнений и страха? Я скажу тебе… Человеческая природа. Человек не вечен, он смертен. И он не хочет верить, что сдохнет и — конец. Тут-то и объявился мудрец, Лука или Иоанн, который сочинил Евангелие. Все захотели в рай. Но… Родился новый страх — боязнь оказаться в аду. Человек не может не бояться. "Тварь ли я дрожащая или право имею". Имеет ли право человек разумный убить свой страх. Я отвечу тебе… да, но не каждый человек. Ты спросишь меня, верю ли я в Бога. Да, хотя местами соглашаюсь с Фрейдом, заявлявшим, что страх перед Божьим судом — невроз человечества и что если бы не было религии, вопрос о смысле жизни не стоял бы вообще. Но он был не прав, Бог есть… Прочитай Библию, и ты поймешь, что Бог не отрицает государство. Христос говорил: "Богу богово, кесарю кесарево". А что такое государство? Это инструмент насилия. Власть завоевывается кровью. Власть порождает кровь, но отсутствие власти ведет к хаосу, а значит — к еще большей крови. Выходит, кесарь необходим людям. Он осуждает на смерть своих врагов и преступников и в то же время дает народу ощущение стабильности. Кесарь имеет право на то, чтобы лишить человека жизни. Он берет на себя смертный грех? Нет. Он берет на себя грехи своих подданных, как Иисус Христос. Он осуждает на смерть петому, что если не он, то кто же? Теперь скажи мне, кто может стать Кесарем? Только тот, кто готов взять чужие грехи на себя, как Иисус. Бог определяет сам этих избранных, он вручает им право быть выше других. Понял?..

Для Лорда стало откровением, что Соболь и не думает становиться вором в законе. К этому высшему в блатной иерархии статусу Соболь, в отличие от него, был абсолютно равнодушен.

— Вор в законе? Я сам буду придумывать законы. К чему мне быть вором в своем законе.

В 1991 году произошла уйма событий. Для страны главным было падение ГКЧП и победа демократов, для зэков — амнистия.

Соболь исчез из зоны тайно — не хотел, чтобы его встречали. Особенно те, чьими "молитвами" он четыре года катился в зэковском кубрике. Вышел и Лорд. На время их дорожки разошлись. Но не прошло и трех месяцев, как пути авторитетов пересеклись вновь. К тому моменту Лорд растратил все свои "заначки", он буквально прозябал в нищете, у него не было денег даже для уплаты за снятое жилье в Сокольниках, "масть" не шла, надежда на Соболя, испарившегося после амнистии, с каждым днем угасала. Лорд перестал верить в то, что благодарность заставит Соболя объявиться, а ведь он столько сделал для него в колонии. Хотя на самом деле все, что ни делал Лорд, он делал для себя. Но вышло так, что его расчеты не оправдались, и надо было думать в одиночку, как выкарабкиваться из жалкой конуры. Перед ним открывался только путь рецидива.

На дворе стоял декабрь, ниспославший Москве морозы и грипп, а Лорду незваного гостя. В дверь его квартиры постучали, он подошел на цыпочках и глянул глазок. Там, за дверью, стоял человек в пальто до пят. Человек смотрел в потолок с полминуты, снова постучал. Настороженность затравленного хищникаставила Лорда еще помедлить.

Человек поднял вверх свой кейс, показал жестами, что оставляет его здесь, бросил под дверь помахав рукой, потопал вниз. Лорд высунулся из-за своей двери спустя минуту, осторожно взял кейс и, резко хлопнув дверью, снова скрылся в своей "берлоге", сжимая ладони ручку загадочного чемоданчика.

Сев в кресло, он поставил его на пол перед собой. Кейс был не из дешевых. Что в нем? Кто был этот человек? Лорд с опаской относился к сюрпризам, но три месяца прозябания и безденежья притупили его бдительность. Наступил именно тот миг, когда что-то должно было измениться. До того как Лорд открыл кейс, он обратил внимание на цифры, выставленные на коде: 1, 9, 8, 7. Тысяча девятьсот восемьдесят семь. Год, когда он отдал свои кровные десять тысяч долларов, чтобы провозгласить на зоне новую власть — власть Соболя. А может, этот чемоданчик — "подарок" от пахана, которого он тогда "скинул"…

Чемоданчик щелкнул, и, словно из пасти скуластой акулы, из него вывалилась груда новых зеленых банкнот. Еще здесь был эстетичный подарочный конверт, а в нем послание, исполненное готическим шрифтом:

"Память о прошлом движет будущим. Перед тем как ворваться в будущее, следует вернуться в прошлое, чтобы расплатиться по всем векселям. Воздастся каждому по делам его. Да свершится суд праведный. Тебе быть в смокинге завтра в у отеля "Метрополь".

Соболь! Только он умел так заливать. Ну конечно, он, не Санта-Клаус же одарил его на Рождество волшебным чемоданчиком, набитым стодолларовыми купюрами. Соболь прислал десять тысяч. Как вовремя, как кстати. И впрямь, будто дедушка Мороз. А приглашение? Жалко, что не на новогоднюю елку. Ох, и крут Соболь!