Акулы из стали. Аврал

– Ещё бы одну сделали! Приборок много не бывает! А если бы кто за борт сорвался? Вот ты же опытный офицер, ну как такая хуйня в голову твою попала?

И тут, конечно, во мне вскипела гордость и обида. Захотелось прямо сдать этих упырей с их же потрохами и рассказать командиру, какой я на самом деле молодец, умница бдительный и всёвотэтовот.

Но. Сам погибай, а товарища выручай – тоже традиция на флоте, поэтому стою и краснею, потупив взор. Ну, думаю, педики, сдадите вы у меня зачёты по устройству корабля теперь! Заебётесь теперь, думаю, меня кормить, поить и всячески обхаживать! «Китайцы», сукасраныекозлы.

Сдали, правда, в декабре. Я ж хоть и горяч, да отходчив.

Как я вступал в ЛДПР

Случилось это ближе к концу девяностых годов. Служил я тогда в городе Заозёрск на атомных подводных лодках типа «Акула». Так как лодки были мало того, что атомные, но ещё и стратегические с ядерным боезапасом, то базировались они на значительном удалении от городка, в котором мы жили. Время тогда было тяжёлое; не знаю насчет всей страны, но у нас точно никакого служебного транспорта не ходило практически, а расстояние по дороге – двадцать километров. Но мы же защитники Отечества – и как нам его защищать, сидя дома? Правильно – никак. Поэтому ходили мы на службу и со службы пешком. Через сопки. Километров шесть всего было по сильно пересечённой местности, да плюс ещё зима восемь месяцев в году. Но какое дело Родине до зимы? Она же защиты постоянно хочет. Ходили группами, потому как опасно и росомахи опять же. В среднем от сорока минут до часа занимала дорога в одну сторону. Был у меня тогда товарищ старший, родом с Украины, по имени Борисыч. Жили мы с ним рядом и ходили по возможности вместе. А так как я биатлонист, а он с Украины, то у нас рекорд был – двадцать минут. О чём это я? А, про ЛДПР же.

Как-то шли мы с Борисычем домой, как бы это сказать, несколько подшофе (ну да, бывает такое и у рыцарей морских глубин). Вошли мы с ним в городок наш, все такие румяные и с жаждой приключений, и видим – стоит агитавтобус ЛДПР (ездили такие в то время, членов в партию собирали). Борисыч и говорит:

– Слушай, брат, а чего бы нам с тобой в ЛДПР не вступить?

– Не понял, – говорю, – Борисыч, твоей логической интерполяции. Пару звеньев ты, видимо, уронил по дороге. Будь добр, аргументируй свой душевный порыв.

– Ну, смотри, – начинает загибать пальцы в варежках Борисыч, – ты из Белоруссии, я из Украины, мы оба с тобой не граждане Российской Федерации (на тот момент много таких было) и при этом держим в своих заскорузлых руках её ядерный щит, а иногда и меч. Какое мы на это имеем моральное право? А тут – вступим в российскую партию и, вроде как, наполовину россиянами станем.

– Логично, коллега. – отвечаю ему я. – Тем более, я лично видел, как на улице Гороховой Владимиру Вольфовичу в пыжиковой шапке рукоплескали пенсионерки интеллигентной наружности. Ну не дуры же они кому попало рукоплескать.

Переменными ходами и курсами дошли мы до автобуса. А он, гад, закрыт. Если вы думаете, что на этом мы сдались, то вы сильно недооцениваете целеустремлённость и упорство людей, которые берегли ваш покой, не получая зарплату по четыре месяца подряд. Сломали мы дверь этому бедному ПАЗику и попали, так сказать, в передвижной партийный храм. Там столик, на нём кучка удостоверений, журнал регистрации членов… и никого.

– Ну что, – говорит Борисыч, – давай вон в журнал запишемся как региональные лидеры да партбилеты себе выпишем, с двумя-то высшими образованиями на двоих вообще не проблема.

Но тут я встал в позу.

– Погоди-ка, Борисыч, а как же торжественная обстановка? Музыка должна быть бравурная какая-нибудь и радостные женщины вокруг или даже наяды, виляющие бёдрами. Я без пафоса не согласен свою партийную девственность отдавать замёрзшему ПАЗику.

– Прав ты, чёрт. Никакого удовольствия в этих механических фрикциях. Офицеры так не отдаются.

Походили мы по автобусу, в гудок побибикали, покачали его снаружи (вдруг милиция прибежит и найдёт нам этих радостных женщин с музыкой) – всё безрезультатно. ЛДПР не хотела нас принимать в свои ряды. Пришлось просто сходить в библиотеку за книжками. Я тогда, помню, взял «Я – снайпер» Стивена Хантера, а что взял Борисыч, уже не помню.

А партийную девственность с тех пор так и храню. Так, чувствую, и умру партийным девственником.

Жопа

Однажды был такой случай, удивительный по красоте своего трагизма для штаба дивизии.