Акулы из стали. Аврал

Наш новый помощник командира притопал как-то на пароход, сменившись с дежурства по дивизии. Это нормальные офицеры, сменившись с дежурства, бегут домой отмокать в ванной, принимать контрастный душ и смотреть «Судью Дредда», мирно посапывая на диване, но не помощники командиров. В обязанностях помощников командиров написано, что частое оставление части не совместимо с исполнением их обязанностей, и раз уж ты позарился на командную карьеру, то будь добр принести на корабль свою зубную щётку, фотографию семьи и вазелин. Но, с другой стороны, это, конечно, один из самых прямых путей в командиры.

Не все, скажу я вам, настолько отчаянны, чтобы становиться помощниками, но находятся желающие, да и, когда очередным желающим объявили Вадима, мы несколько удивились, стоит признать. При всех своих очевидных достоинствах, а именно остром уме и усам, еще ужаснее, чем у Артёма, Вадим, по нашему первичному мнению, обладал одним существенным недостатком – был слишком добр. Ведь помощник на корабле – это последний оплот порядка перед мировой энтропией, ни больше, ни меньше. Это как такой кусок арматуры, который с одной стороны забивают командир со старпомом, а со всех остальных сторон – апологеты этой самой энтропии, то есть личный состав.

А личный состав, скажу я вам, – это самый огромный минус во всей военной службе. Он, этот самый личный состав, постоянный раб личных обстоятельств. У него болезни, беременные жёны, дети, ломающиеся машины, алкоголизм, перманентное желание закосить, забить на служебные обязанности и что-нибудь сломать, украсть, вывернуть наизнанку и при этом сделать круглые глаза и сказать: «А оно само, я хз, как так получилось». И именно тогда, когда его расписал на вахту помощник, он ну вот никак не может заступить, потому что обстоятельства у него и надо срочно войти в его положение. Если с такими просьбами обращались к командиру, он, когда считал обстоятельства несущественными, часто отвечал:

– Я не могу войти в ваше положение, товарищ мичман. Потому что для того, чтобы войти в ваше положение, мне надо выйти из моего, и тогда в нём никого не останется, а в вашем будет двое, что несколько несправедливо по отношению к моему.

Но это был командир, он вообще мог бы ничего не отвечать, просто махнув рукой. А помощник же должен огрызаться постоянно, ругаться, спорить, кричать, доказывать и наказывать, наказывать, наказывать. Та ещё работёнка, в общем, как вы уже, я надеюсь, поняли.

И тут мы детектировали ещё один существенный недостаток в организме Вадима – он не был мудаком, то есть должность помощника давалась ему вдвойне трудней. Ко всем перечисленным недостаткам Вадима хочу положить на другую чашу весов ещё два несомненных его достоинства – он любил механиков (ну или искусно притворялся, потому что механиков много и они злые), и у него была красная «девятка». Водил он хуево, и именно поэтому местные гаишники наотрез отказывались выдавать ему права, а чтоб было не так скучно умирать, Вадим сажал одного человека с правами сбоку от себя и двоих сзади – для балласта. Но, тем не менее, иногда можно было с ним доехать до службы и, значительно реже, со службы, потому как уезжал он с неё обычно тогда, когда остальные уже по пятому тосту подняли и шашлык подёрнулся тонкой плёночкой жирка.

Ну вот, значит, приходит этот самый Вадим с вахты на корабль, а мы с Игорем в его каюте устанавливаем какой-то там очередной «Эйдж оф эмпайр» на новёхонький пентиум. Ну очень заняты и в предвкушении сёрбаем чаем. Звонит телефон в каюте.

– Эдик, возьми! – Игорь там диск как раз второй вставляет под столом.

– Гаварыте, ну! – кричу в трубку.

– Э… – на другом конце Лёша, дежурный по кораблю. – Эдик, тут Вадим просит узнать, как бы ему зубья почистить?

– А чего он на корабль припёрся?

– Ну вот, припёрся.

– Игорь, тут Вадим спрашивает за то, как ему зубы почистить!

– Что за роскошь на подводной лодке? Пусть зайдёт, я дам ему зуб чеснока, чтоб не воняло!

– Лёша, – говорю в трубку, – никак не можем помочь. У нас люди в цистернах сидят и, возможно даже работают в них, поэтому, при всём уважении, но нет.

Ну ладно. Проходит какое-то время, игра установлена, уже даже деревенька какая-то строится, опять звонок. Беру трубку и зло дышу в неё: это опять Лёша:

– Эдик, Вадим опять просил узнать, как там дела у вас и передать, что больно уж чаю ему испить хочется. Вот прямо мочи нет, сутки на сухомятке просидел.

Репетую просьбу Игорю.

– Да пошёл он в жопу! Пусть снега на пирсе наберёт!

– Лёша, комдив-три, рекомендует ему набрать снега на пирсе и не отвлекать нас больше по пустякам от планирования боевой подготовки дивизиона!

Цивилизация наша растёт и ширится, на войну уже собираемся, как тихонечко стучится кто-то в дверь.

– Никого нет! – кричит Игорь.

Дверь, естественно, открывается, и на пороге Вадим. С виду добрый и улыбается, что уже само по себе странно в таких обстоятельствах. Зашёл, посидел на кроватке, повыдавал дельные советы по тактическому использованию колесниц и слонов в рукопашном бою, а потом неожиданно так: