Акулы из стали

И замечаем, неожиданно, что вокруг нас абсольтно нормальные люди: в костюмах, платьях, на крайний случай в свитерах и все шепчутся и на нас культурно так пальцами показывают – смотрите, панки пришли. Я ещё никогда в жизни так сильно себя дураком не чувствовал, – и девчёнки вон красивыве стоят, а мы, как два упыря из канализации. Пока свет не выключили не очень уютно было – из образа уже не выйдешь, будь он неладен, этот Станиславский! А потом нормально – у нас даже пару дам автографы взять пытались, так мы похожи на панков или там рок-звёзд были.

Так что хочу сказать, что не сомневайтесь, если что – нормально мы там высшие образования свои получали, как положено студентам, с пьянками, вакханалиями и прочими приятными моментами бурной юности. Только, в отличии от студентов, мы ещё параллельно вырабатывали и ту штуку, которую все называют "флотской смекалкой" и не совсем понимают, откуда она берётся вдруг, у бывших школьников.

Недотёпа

А у вас же есть среди знакомых человек, которого вы моментально представляете, когда слышите слово "недотёпа" или "растяпа"? Мне кажется, что у всех есть такой человек в знакомых. Эти люди, они какие-то специальные локальные иисусы, мне кажется, – их посылают на Землю какие-то божества для того, чтобы мы казались себе более ловкими, умелыми и сообразительными. Ну подумайте, – я же прав? Был и у нас один такой, про него сегодня расскажу немного. Имя изменю, а фамилию вообще называть не буду, – это очень хороший и добрый человек, но вот…недотёпа, а я не хочу, чтоб вы над ним смеялись)))

Вася командовал кормовым электрическим отсеком правого борта и был инженером электро-технической группы. Он был невысокого роста, всегда хмурый, лохматый и с помятым лицом, как будто только оторвал его от подушки, а уж если он и вправду только оторвал его от подушки… Если бы не Вася, то я никогда в жизни не увидел бы человека, который хмурится даже когда смеётся. Вася казался небритым уже через пять минут после того, как побрился, его брюки становились мятыми тут же, как он их одевал после глажки, а галстук всегда висел не по центру, а сбоку, даже если Вася прикалывал его шпилькой.

И вот собрались мы как-то в Росляково в доке постоять. А стояние в доке то ещё удовольствие, доложу я вам! Холодно, скучно и негде пописать. Не, ну таулет-то есть, конечно, только он на палубе самого дока стоит. А представляете на Акуле подняться наверх, а потом ещё спуститься вниз с двадцати семи метров по лесам, чтобы, значит пописать, а потом обратно идти, чтобы, значит, снова уснуть. Именно в доках рождаются такие народные подводницкие поговорки "только покойник не ссыт в рукомойник" и так далее.

Ну собирается экипаж перед выходом на пирсе, – все сумки с собой тащат с гражданской формой одежды, ну вы же понимаете: "в шикарном отеле ночной ресторан, вино, сигареты и пьяный дурман", а Вася с такой, знаете, сумочкой как от четырнадцатидюймового ноутбука идёт.

– Вася, – спрашиваем мы его, – ты что, гражданку-то с собой не брал?

– Чо эта? Вот же она! – и показывает нам свой ридикюль для двух пачек сигарет.

Хрен его знает, пожали мы плечами, Коперфильд он может.

Пришли в Росляково отдоковались, дела там нужные поделали и собираемся на свободу, значит, переодеваемся, мажем себя везде одеколонами. Жили мы тогда вчетвером в каюте: Игорь, Макс, Вася и я. Вася открывает свою сумочку и достаёт из неё какие-то брючки, сложенные гармошкой, ну…ладно, а потом ещё один комочек достаёт, размером с носовой платок и начинает его разворачивать. Разворачивает, разворачивает, разворачивает, разворачивает и, вуаля, это, блядь рубашка, оказывается. Ну мы с Максом переглядываемся, думаем, побежит сейчас найдёт утюг где-нибудь и будет её гладить, а Игорь, который знает Васю больше нашего, смотрим, начинает обратно в робу переодеваться. И точно – Вася надевает прямо на себя это чудо текстильной промышленности Узбекистана одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года в коричнево-серую клеточку и начинает застёгивать пуговицы на манжетах! Ловит на себе наши изумлённые взгляды, принимает их, почему-то, за восхищённые и гордо заявляет:

– С девятого класса рубашку ношу эту! Так она мне нравится!

А Вася, так-то, старлей уже!!!

– Блядь, – говорю я, – слушайте ребята, я в город не пойду, наверное. Я же забыл, что мне Антоныч там дело одно важное поручил.

И пытаюсь сделать при этом горестное лицо, типа мне так сильно хочется пойти и всё вот это вот.

– Ой, да пошёл он в жопу этот Антоныч! – Вася уже застёгивает последнюю пуговицу под горлом. Рубашка, конечно, и сама по себе полный пиздец, но она помята так, как я никогда не видел, чтоб мялись рубашки!

– Не поминай Антоныча всуе! – делает замечание Игорь, который уже в рабочей форме, – я на пульт пошёл, забыл журналы заполнить!

А Макс смотрит на меня такими жалобными глазами! Его взгляд прямо разрывает мне мозг криком "Братуууухаааа!!! Спасааай!".

– Макс, -говорю, – я всё понимаю, но тыж братан мой (мы очень были похожи, нас старпом год путал), может поможешь? А то я один до утра не управлюсь!