Аквамарин их глаз

— Он мне надоел, — признался Психовский, а после повернулся к юноше. — Стоит тут и молчит, дышит на меня. Если бы рассказал что-то интересное, да хотя бы просто попытался принести нас в жертву, ну или что-то такое, то я бы еще заинтересовался. А так — скукотище. Идемте отсюда.

Хуан покрутил головой туда-сюда, метая взгляд от профессора к молодому человеку со взглядом цвета небесного камня и наконец-то окончательно убедился, что один тут не останется ни при каких обстоятельствах. Испанец потрусил за Греционом, который уже гордо шагал вперед по улице, отдаляясь от бара и странного юноши.

Альтерего нагнал профессора и оглянулся, нарушая главное правило фильмов ужасов — но, поскольку жизнь его скорее была похожа на сплошную комедию положений, чем на хоррор, ничего жуткого не произошло. Юноша продолжал стоять там, утопая взглядом в пустоте и не шевелясь.

А потом испанец аж подпрыгнул — это просто Грецион ударил себя по лбу.

— Ну конечно! — всплеснул профессор руками. — Нет, все, сегодняшняя лекция меня точно выбила из колеи! Надо будет напомнить себе вынести руководству универа весь мозг, пойду на какой-нибудь пикет со студентами. Эта серая ученая масса помутняет разум. Такой элементарный знак!

Хуан, мягко говоря, немножечко не понимал, что происходит, и почему профессор плещет бушующими энергией словами.

— Вы что-то поняли про наши глаза? — осведомился ловец удачи.

— Нет, — признался профессор, каким-то зигзагом огибая пальму, которую можно было просто обойти. — Я превратился в идиота, который не считывает символы с первого знака.

Пальмы вокруг сменились мандариновыми деревьями, этаким негласным указателем, что начался центр города. Грецион заметил нависающий сверху плод — совсем небольшой, — сорвал его, очистил, кинул в рот, посмотрел на непонимающего Альтерего и сказал:

— Не хотите в библиотеку?

Потом понял, что задавать такой вопрос человеку, встреченному совсем недавно в баре на окраине города, да еще и после коньяка с кофе (а отнюдь не кофе с коньяком) — все равно, что оставлять вегану поглодать косточки от курочки во фритюре. Бессмысленное предложение, максимально не привлекательное для собеседника.

Но Психовский догадался, на что Альтерего точно клюнет:

— У них вроде есть такая замечательная штука — свидание вслепую. С книгой, конечно. Берете сами не знаете какой роман, наугад. Вдруг вам повезет найти свою любимую книгу.

Хуану хотелось оказаться подальше от странного юноши и желательно решить проблему с аквамариновыми глазами — какое-то тридцать шестое чувство подсказывало испанцу, что Грецион Психовский в этом вопросе разберется в разы быстрее. К тому же, в библиотеке можно было вновь хватануть удачу за пятку — а что, приятный бонус.

— Давайте, — сказал Хуан и замялся.

— Познакомимся потом, — махнул рукой профессор. — Сейчас нам хорошо бы купить мне солнечные очки — на модные не рассчитываю, но если попадутся, то будет отлично.

Они пошли дальше, минуя улочки, которые постепенно превращались уже в самые настоящие улицы: как и подобает центральным, в широкие и относительно людные, хоть большинство снующих здесь людей и оказывались туристами, не дающими городу умереть в разгар рабочего дня. Домики слегка валились друг на друга, и по мере продвижения Грециона с Хуаном приобретали иной вид, словно переодеваясь в свеженькие костюмы, переставая донашивать одежду за старшими братьями. Чем дальше в город — тем больше современного и стеклянного, создающего удобства, но намертво убивающего весь колорит.

Психовского, всегда любящего колорит и ненавидящего эти пограничные места городов, где интересное старое натыкалось на скучное новое, от реальности словно отрезали.

Возможно, в каком-то другом оттиске профессор шел один и с совершенно иными мыслями, но в любом случае все еще беспокоясь о нудящем чувстве в груди, сулящем что-то глобальное.

Правда, в этом условном «если бы», в отличие от «прямо тут и сейчас», Грецион совсем не размышлял о знаке атлантов, который моргнул на лбу прекрасного юноши с глазами цвета небесно-голубого камня.

* * *

Спускаясь по лестнице, видавшей лучшие годы, в какой-то непонятный подвал, видавший еще более лучшие годы, Игидиус Игидий размышлял. Не о чем-то конкретном, а обо всем разом — мозг его напоминал плавильный котел, где в раскаленном буйстве металлы смешивались в причудливый сплав.

Игидиус размышлял о смысле бытия, о первопричине вселенной, о идеальном и материальном — в общем, задавался разными философскими вопросами, плавая где-то в районе онтологии. За этими размышлениями мужчина с длинными и слегка сальными волосами спустился к двери с камерой в уголке — для такого мрачного подвального и забытого даже богами канализаций места, это было невероятное и странное ноу-хау.

Игидиус Игидий нажал на дверной звонок. Кстати, конечно же, это было не его настоящее имя, но оно так до безумия мужчине нравилось, что он попытался сделать его настоящим, сменив даже в паспорте. Но вещи, увы, не изменяют своей сути с помощью бюрократической магии.