Аквамарин их глаз

Расположись карты жизненных событий слегка по-другому, упади кости рока не теми числами — что определенно случилось в других вариантах реальности, — и у Карлы Рудольфовны не зазвонил бы телефон. Госпожа Шпицц не оторвалась бы от созерцания смирно сидящего напротив атланта, не взяла бы смартфон с тумбочки и не ответила бы. Возможно даже, что где-то там, при ином развитии событий, Карла Рудольфовна была бы ведьмой старой школы, и вместо новенького сенсорного телефона пользовалась бы старым проводным — все ради атмосферы.

И, конечно же, медиум не услышала бы из динамика голос Грециона Психовского.

Но все это произошло, а потому лицо Карлы Рудольфовны, напоминающее штормящий морщинистый океан, расплылось в улыбке.

— Я уже готов к твоим едким подколам, — рассмеялся Грецион — голос его смешивался со свистом кружащего воздуха. — Но на этот раз я по серьезному делу, правда.

— Я оставлю подколы на тот момент, когда ты к ним не будешь готов. Ты что, бежишь?

— Да! Знаешь, спорт и все такое.

— Врешь, никогда ведь не любил бегать, — хмыкнула медиум и уселась на стул, положив на в обязательном порядке кружевную скатерть телефон, параллельно включив громкую связь.

— Вру, — признался профессор. — Я только что сбежал из плена фанатиков-сектантов. Очень милых, кстати, со второго раза они умудрились не выплеснуть мне воду в лицо, а дать ее попить. А теперь у меня тут просто догонялки.

— С кем же, интересно?

— Добегу до своего номера, и расскажу. Приготовься записывать — я тебе расскажу столько, сколько даже ты со своими потусторонними прибабахами не знаешь.

Госпожа Шпицц хмыкнула — Психовский всегда умел подобрать слова.

В далекие годы — которые для этих двоих таковыми вообще не казались, все будто вчера произошло, — у Грециона с Карлой Рудольфовной безумным волчком закрутился роман на какой-то антинаучной почве. В свои шестьдесят они спокойно ходили кататься на те аттракционы, которые не самые пугливые студенты Психовского обходили стороной, вместе издевались над серыми пиджаками на конференциях, выкрикивали шутки в кинотеатрах и если суши вилками в ресторанах, где работали настоящие японцы — говорят, у одного из официантов даже случился приступ. Они проносили разбавленный виски в библиотеки, изучая очередные книги о мистике, и вместе со студентами Грециона издевались над самыми скучными преподавателями. Но самое главное: и Психовский, и госпожа Шпицц придерживались очень трезвого подхода к романтике, который к шестидесяти годам — сейчас им было примерно по семьдесят — окончательно зашился. Грецион с Карлой Рудольфовной не стремились к фиксации своих отношений суперклеем какого-нибудь брака или семьи, а резвились, пока им не надоест, ловили момент. И в конце концов им надоело, они поняли, что пережгли друг друга, и разошлись. Тем более, оказалось, что жить вместе с практикующим медиумом-ведьмой — все равно, что укладывать мягкую подушку с одеялклом на склоне бурлящего Везувия в последний день Помпей, только каждую ночь.

Судя по звуку щелкающего дверного замка, который Карла Рудольфовна различила в потоке шумов, льющихся из динамика, Грецион вошел в номер. Кинув портфель — это медиум тоже определила по звуку, — профессор прыгнул на кровать.

— Ты ее там не сломаешь?

— Не должен. Если сломаю — осушу весь мини-бар, это точно окупит их расходы на починку. Хотя, сдается мне, я его в любом случае сегодня осушу.

— Так что там с догонялками? — напоминал госпожа Шпицц.

— О, — вылетело у Грециона, — у меня тут догонялки с атлантами были.

— О, — спародировала Карла Рудольфовна, — а у меня — свидание. До сих пор, кстати.

Психовский аж закашлялся на том конце провода.

— В смысле?

— Да вот так. Пришел тут ко мне один клиент, узнать, почему у него вдруг глаза стали аквамариновыми. Я зажмурилась. Придумывая внятный ответ, ну и тут началось мое рандеву.

— И что вы это с ним там делаете? — решил поиздеваться Грецион.

— Не бойся, не целуемся. Сидим, молчим.

— Ты смотрелась сегодня в зеркало, надеюсь? У тебя глаза…

— Нормальные, — вздохнула госпожа Шпицц. — Я хожу в магазины и заметила, что у многих цвет начал меняться — хотя не цвет, а словно сами глаза. Знаешь, даже как-то скучно, что я медиум — со мной такие штуки не работают.

— А ты догадываешься, что это за штуки? — профессор как-то резко забасил и стал чересчур серьезным.

— Немного. Ты же знаешь про бабушку Сирануш? С которой я как-то встречалась, она поразительна в своей простоте…

— Не знаю, — машинально отрезал Психовский. — Но у меня какое-то странное ощущение, что мы знакомы[5]. Хотя, не припомню такой.

— Ну, она рассказывала про что-то похожее, — медиум замолчала и вгляделась в глаза атланта, чуть не утонув в аквамарине его взгляда, словно там помещался целый океан. — В общем, я не знаю, но чувствую, что могу узнать, просто коснувшись моего незваного гостя.

Карла Рудольфовна потянула руку к атланту.

— Не стоит, — раздался голос профессора из динамиков. — Или тебе неинтересно послушать меня, а?

Рука замерла на полпути — госпожа Шпицц улыбнулась, но Грецион этого, увы, не увидел.