Акварели

Осиротело место на балконе,
И птицы удивленно косят глазом,
Они родня уже. О чем я?
О ладони, что, разжимаясь, отпускает разом
И тех, кого люблю, и тех, кого не очень.
И двери приоткрылись среди ночи
(Раздолье сквознякам в моей квартире),
И я живу мишенью в странном тире,
Где попадают просто, без прицела,
И целиться не нужно, вот в чем дело:
Куда ни глянь — кругом одни десятки,
Но до сих пор со мной играют в прятки
Те звуки-незвуки и выстрел-многоточье…
Далёко те, кому и мать, и дочь я.
И зуммер — сердцебиенье телефонье.
О чем я? Все о том же. О ладони.

«Я теплому дождю подставила лицо…»

Я теплому дождю подставила лицо.
Покой и благодать. И лучше не бывает.
И, кажется, меня оберегает
Прозрачных капель хрупкое кольцо.

Ни глаз дурной, ни слово-шепоток
Не проползут, как маленькие змейки,
И небо поливает нас из лейки,
Взимая молчаливости оброк.

Прошу вас, не спугните шум дождя,
Не разбивайте слова в тишине упругой.
Молчание и дождь, чтоб встретиться друг с другом,
Назначили свиданье у меня.

«Рождественский цветок…»

Рождественский цветок, что на моем окне,
сошел с ума.
Он, перепутав времена, зацвел весной.
А оказалось, что не он, а я
сошла с ума,
И, перепутав дни и времена,
весною, а не в январе
отпраздновала Рождество в душе.

Орфей

Памяти Ф. Н.

В подземном переходе флейтист играет Глюка.
Здесь мир иной. Здесь звук иной. Здесь нету звука,
А время, что пропущено сквозь флейту,
Шуршание шагов — не звук, а отзвук чей-то.
Пространство опечалено Орфеем,
Здесь ожил миф, и здесь же он развеян:
Ничто не окончательно в природе,
Покуда мальчик, что в подземном переходе,
В смирении припав губами к флейте,
Посланье за посланьем шлет в столетья.
И, может быть, суровый приговор
Давно уж отменен или смягчен с тех пор,
А красоту — наперсницу печали –
Тысячелетиями мифы оставляли,
Как индульгенцию для всех миров грядущих,
Чтоб глаз не отводить от мертвых и живущих.
И да простят меня все в мире Эвридики:
Орфея голос жив и флейты голос тихий.
И совестно покинуть подземелье,
Где шарканье и шум в табачном зелье,
А звуки флейты тонкой нитью вьются,
Монеты редкие в надтреснутое блюдце –
Скупая мзда посреднику столетий.
И все ж я покидаю своды эти,
И привкус вечности я уношу с собою,
Как будто только что поговорил с тобою.

1996 г.

«Мы говорили…»

Мы говорили, будто на волнах качались,
Играя словом, как вода лучом.
Игра была не в том, что притворялись,
А в том, что не было притворства в том.

«Я каждый день хожу по аллее…»