Аквариум

Я приблизился, опускаясь все ниже и ниже, летя над самыми верхушками корабельных сосен, и вот огонек превратился в обычный костер, весело трещавший и бросающий снопы искр в бескрайнюю ночь вокруг. Он горел среди разбросанных валунов на поляне у подножия небольшой гряды скал, раскинувшихся прямо посреди девственного леса. У костра сидели два человека. Я хорошо знал их обоих. Первым был Леший, задумчиво глядящий на пламя, а вторым, застывшим, словно в гипнотическом трансе, был я. Точнее, мое тело.

Я с разгона врезался в свою спину и, мир, вывернувшись наизнанку, стремительно сжался до переделов освещенного пламенем костра круга. Ощущение физической оболочки было привычным и уютным, но очень плоским и скудным, особенно, после только что совершенного полета.

– Вернулся? – поднял глаза Леха. – Ну как?

– Красиво! – выдохнул я и потянулся, примеряя свое тело, словно костюм.

– Красиво… – согласно протянул тот.

– Я где-то читал, что если вот так долго хреначить против вращения Земли со скоростью света, то попадешь в прошлое.

– То есть тебе мало, да? – криво усмехнулся Леший. – Настоящее прошлое, извини за такой каламбур, тебя не устраивает?

– Да это так, к слову. – ответил я, все еще находясь под впечатлением от того, что только что совершил. Помолчал, внимательно посмотрел на него и решил, что пора. Не будет же он все время молчать?

– У меня вопрос…

– Да? – притворно удивился Леший. – Теперь всего один?

– Пока да.

– Ну, давай!

– Я вот шарик наш облетел и немного не догнал. А где люди, Лех?

– Люди?! – он весело и от души рассмеялся. – Какие на хер люди, Егорка? У нас тут ранний палеолит или что-то вроде этого! Я, если честно, в терминах не силен. Нету еще гомо сапиенса, как такового. Гоминид гоминида даже дубиной первый раз по башке не ударил, а ты говоришь, люди!

– Какие гоминиды? А как же Шумеры? – ошарашенно спросил я. – Богиня Иштар и все такое?

– Да что тебе эти Шумеры покоя не дают? Что в этом времени, что в том!

– Я в ТОМ времени про них, вообще, ничего не знал! – возмутился я. – Ни про Шумеров, ни про Ануннаков, ни про Аквариумы! Ты че мне тут бабушку лохматишь?

– Знал ты все, знал… – покачал головой Леший. – Только не помнишь. Ладно, про это рано пока говорить.

– А про что, не рано?! – я начал заводиться. – Чего ты молчишь третий день? Ты мне хоть что-то конкретное можешь сказать или нет? Типа, пойди, Егор туда-то и сделай то-то, и все будет в шоколаде. Ты, вообще, зачем нас спасал?!

– А я вас и не спасал. Пойми, Егор, я вам не помощник и, тем более, не спасатель. Я – Проводник. Я фиксирую ключевые повороты Судьбы. Перевожу стрелки на вашем Пути, так сказать. В тех точках, где возможны его разветвления. А до этих точек вы должны добраться сами. Там, около реки, если бы вы не прорвались ко мне, то я бы оставил все как есть, а ваш паровоз пошел бы совсем по другим рельсам. И это не моя прихоть. Это – Закон.

– Чей?! – крикнул я, все более раздражаясь от того, что Леший говорит загадками. – Хрена ты из себя Будду здесь строишь?! Ты кто теперь, вообще?!

– Не ори. Подругу свою разбудишь. – Тихим, но очень серьезным голосом сказал Леший.

Опустил взгляд, стал смотреть в костер. Языки пламени причудливо отражались в его глазах, делая их совсем уж нечеловеческими. Да он, кстати, и сам-то на человека стал мало похож. Не внешне, а внутри. С виду вроде все тот же Леха, мой друган и боевой соратник, а как попытаешься заглянуть чуть дальше, приподнять внешнюю оболочку, так там такой блок стоит, Анунахерам и не снился! И веет чем-то совсем уж незнакомым. Не враждебным, но незнакомым…

Три дня здесь чалимся, он только сегодня соизволил заговорить. До этого на все мои вопросы отвечал односложно или просто молчал. Да и я, конечно, особо не приставал, не до этого было.

Настю с того света вытаскивали. Больше двух суток. И ведь вытащили! Сегодня даже в себя пришла на минуту, пару слов сказала и снова погрузилась в свой лечебный сон. Чудо, конечно. Настоящее чудо! Поломали ее эти уроды горбатые от души…

Мне тогда было совершенно непонятно, как она смогла удержаться на самом краю после боя с Хозяевами и прыжка в светящуюся щель, но в тот момент, когда мы вывалились из воздуха на эту полянку, и я, шатаясь, подошел к ее телу, безжизненно обвисшему на руках у Лешего, то не почувствовал ничего. Огонек, теплившийся в ней до этого, окончательно потух. Однако, Леха был с этим совершенно не согласен. Дал несколько коротких указаний, и мы приступили к лечению.