Аквариум

Даже не представлял себе никогда, что можно так любить. Точнее, вообще, не понимал, что такое любовь. Ведь это вовсе никакое не чувство. Не состояние души. Любовь – это действие. Действие, заключающееся в том, чтобы постоянно делать любимого человека счастливым. Отдавать и отдавать. Причем, совершенно бескорыстно, ничего не ожидая взамен. Все, кого я оставил в прошлой жизни – жена, до нее была пара девушек, с ними все было неправильно. Я все время чего-то от них ждал. Наделял их качествами, совершенно им несвойственными, и не понимал, почему они не оправдывают моих ожиданий. Не понимал, злился, обижался. А потом пил водку, не осознавая, что они просто – другие. Не такие, какими я хочу их видеть. И не дают они мне то, что я от них жду, не потому, что плохие или жадные, а потому что, не могут дать мне что-то, чего у них в принципе нет. И так было во всем, со всеми людьми вокруг меня. То есть, не только в любви…

Да и не любовь это была вовсе, а мой доведенный до абсурда эгоизм. Эгоизм и страх. Все тот же страх… Страх не получить или страх потерять. То есть, большую часть своей жизни, с тех пор как в моей голове начали гудеть тревожные пчелы, а в крови – циркулировать этиловый спирт, я практически и не жил. Потому что все свое время я находился или в прошлом, где были сплошные обиды, злоба и неудовлетворение, или в будущем, в котором жил страх. А то единственное место, где я должен был быть, то есть – здесь и сейчас, очень редко мною посещалось. Я сам лишил себя возможности наслаждаться этим "здесь и сейчас".

Забавно, что такие рассуждения настигли меня теперь, когда я в буквальном смысле нахожусь в прошлом, далеко-далеко от всех знакомых мне людей и моих смешных обид на них. Однако, как есть, так есть…

Чтобы полностью переосмыслить свою привычную жизнь пришлось оказаться вне ее. В жизни совсем непривычной.

Вот и все. Другого нет. Разве, что мои чувства к дочери… Но там тоже этого самого эгоизма, как говна за баней. Я всегда в первую очередь переживал из-за того, как мне будет плохо без нее, если уж быть совсем честным перед самим собой, а только во вторую – думал непосредственно о ней…

Хотя, здесь я может и перегибаю в своем самобичевании, все-таки родительская любовь – это немного другое. Сложный вопрос…

Зато по поводу вышеперечисленного – все истинная правда. Откровение о самом себе, постепенно копившееся во мне еще там, в Аквариуме, но вдруг обретшее плоть мыслей здесь, рядом со спящей Настей.

Да и на Лешего я совершенно зря окрысился. Что бы он там не говорил, живы мы, только благодаря ему. Так что не орать надо, а в ноги кланяться…

Вот такое духовное прозрение…. Неприятно, противно, зато честно. И еще – очень неожиданно. Наверное, сказался дикий стресс, когда я думал, что потерял Настю. Активировал мозг, заставил наконец абсолютно трезво взглянуть на себя со стороны в правильном ракурсе, подаренном мне теми ресурсами, что пылились за преодоленными барьерами подсознания…

Сидел так, закрыв глаза, минут десять, осознавая каким дерьмом я был раньше, насколько неправильно жил и воспринимал мир вокруг… Как ни странно, мне стало легко и хорошо. Наверное, от понимания того, что все дело в самом себе, а не в других. Других изменить под свои хотелки невозможно, а вот работать над собой очень даже можно. Бесконечно и плодотворно. Я этим, в принципе, уже год как занимаюсь…

Наконец, вернулся к костру. Леха оторвал взгляд от пламени и посмотрел на меня так, словно это он только что провел у меня в душе моральную ревизию, а не я сам. Понимающе усмехнулся, потом спросил:

– Ты поспать-то не хочешь, черепашка-ниндзя? Сколько суток на ногах?

– Не помню. – ответил я. – Около четырех вроде…

– То есть, опять пытать меня пришел?

– Нет. Просто сказать, спасибо. Поздновато, конечно, через три дня…

– О как! – радостно удивился Леший. – Молодец! Растешь, Егорка! В себе поковыряться тоже бывает полезно. Эволюционировать духовно – это хорошо. Только в меру, конечно… А то можно такого в себе накопать, что только пулю в лоб потом.

– Нет. – покачал я головой. – Мне пулю в лоб нельзя. У меня невеста на сносях. Ответственность и все такое…

Тот заржал и ненадолго стал самим собой. Превратился в того самого Леху, с которым мы плечом к плечу валили Уродов и топтали пыльный асфальт в Аквариуме.

Наконец замолчал. Снова уставился на огонь, глаза стали нездешними и пустыми, словно он тоже отправил душу в полет, оставив тело здесь. Я устало привалился спиной к здоровенному прохладному камню, завороженный танцем горячих ярких лепестков, вытянул ноги и застыл. Мне было все равно. Пусть летает, где хочет…

Звенящую ночную тишину нарушал лишь громкий треск сгорающих веток, высекающий из костра снопы искр, и пронзительные крики какой-то доисторической птицы, изредка доносившиеся из лесной чащи. А может и не птицы. Интересно, динозавры уже вымерли? Я, когда в облаках витал, все больше человеков пытался обнаружить… Я закрыл глаза и тут же начал проваливаться в сон. Однако, уснуть не получилось. Быстро вернувшийся из неведомых далей Леший громко сказал:

– Итак!